Королева ночи
Шрифт:
Мы посмотрели себе под ноги, потом рассмотрели все, что составляло интерьер темницы, и наше настроение стало еще хуже.
В этом подвале люди умирали, об этом говорили обглоданные крысами кости, валяющиеся на соломе и каменном полу.
Во мне снова проснулось чувство опасности, на моем теле поднялись волоски, и выступил холодной пот, едва я представил, как буду здесь умирать.
Это была не тюрьма — гораздо хуже, в воздухе присутствовало нечто.
Может быть здесь водились призраки?
Вокруг было полно непогребенных тел, точнее костей, вряд ли эти люди умирали в покое, немногое может оставить душу здесь на грешной земле. Ненависть — одно из таких чувств.
Мне сразу захотелось убежать, как только я почувствовал опасность, но магический ошейник держал крепко.
Видимо то же самое чувствовал и Костя, потому что спросил хриплым голосом:
— А если мы сейчас покаемся и дадим слово, что больше такого устраивать не будем, наказание отменят?
— Вы слишком свободолюбивые парни и сломать вас непросто, так что вашим словам никто не поверит, я уж точно, — коротышка усмехнулся. — К тому же не хочу лишать себя удовольствия, вы оба меня изрядно достали. Здесь все не так страшно, как вы себе представляете — на самом деле гораздо хуже. В этом подвале никто не проводил изгнание духов, как только я уйду, они сразу появятся. Не знаю, что вам о них известно, но поверьте, они совсем не так безобидны, как о них рассказывают.
— Как я понял, мы нужны королеве, поэтому вряд ли будет очень страшно, — голос Костика окреп, видимо массирование шеи ему помогло. — Мертвые мы не представляем никакой ценности…
— Это наказание придумала она, — флегматично пожал плечами Берг. — Поверьте, она хорошо понимает, что делает. Если вы умрете, она вас воскресит, если заболеете — вылечит, главное для нее, чтобы поняли — шутки кончились. Хотите или не хотите, но вы теперь принадлежите ей, и она может делать с вами все, что ей придет в голову.
— Я никому не принадлежу! Я — свободный человек!
— Да неужели? — коротышка провел рукой, и цепи сами по себе обвились вокруг шеи парня, магический ошейник заменился на другой — более весомый, реальный и ржавый. — Так освободись, времени у тебя для этого будет предостаточно.
Берг направился к двери, даже не глядя на то, как цепи с другой стены обхватывают мою шею, они были холодными влажными и тяжелыми.
Он ушел, а вместе с ним исчез светящийся шар.
Хлопнула дверь, проскрипели ржавые засовы и нас обволокла вязкая темнота и тишина, в которой даже редкое капанье воды воспринималось как удар грома, а наше хриплое дыхание растворялось в ней без остатка.
— Костя! — позвал я.
— Слышу тебя, — паренек отозвался мрачным голосом, видеть я его не мог из-за густой темноты, которая по-моему стала еще плотнее. — Хочешь попрощаться?
— Еще чего не хватало! — фыркнул я. — Я умирать в этом подвале не собираюсь. Меня интересует, как закреплена на твоей шее цепь, как-то не заметил, чтобы коротышка сковывал звенья. Сможешь их разорвать?
— Уже осмотрел, — ответ Костика меня не порадовал, хотя бы потому, что через короткое мгновение я и сам пришел к такому же выводу. — Они словно сделаны из одного куска металла, на них ни одного шва, ни одной трещинки, даже коррозия их не тронула, как только убираешь верхний слой ржавчины, чувствуешь под рукой гладкий здоровый металл.
— Выходит, мы снова попали в неприятную ситуацию?
— Ага, — согласился Костя. — Боишься призраков?
— Не очень. А ты?
— У нас по телевизору гоняли много фильмов по телевизору, в которых призраков показывали довольно безобидными существами. Объясняли, если их не бояться, то они ничего не смогут сделать.
— Не знаю что там у вас и как показывали… — незнакомые слова Костика, значения которых я часто не понимал, меня раздражали. — Но у нас призраки ведут себя совсем небезобидно. Чаще всего это зависит оттого, какую они приняли смерть, и где упокоено тело. Здесь в подвале смерть была ужасной, а погребения не было совсем, если судить по обглоданным крысами человеческим костям, так что думаю, они здесь злые.
Словно в подтверждение моих слов перед моими глазами прорисовался бледный силуэт, он висел в воздухе и рассматривал меня огромными темными провалами глаз, сквозь которую можно было разглядеть противоположную стену.
Этот пустой взгляд завораживал, у меня даже руки онемели, я не мог шевельнуться, а дыхание стало редким, стесненным, словно на мою грудь положили огромный тяжелый валун.
— Эй, призрак! — послышался бодрый Костин голос. — Ты не мог бы приблизиться ко мне, от тебя исходит пусть слабый, но настоящий свет, а я хочу получше рассмотреть цепи.
Призрак не шевельнулся.
— Да ладно, брось на нас сердиться, — Костик не унимался, и я был благодарен ему за это, от звука его голоса мое оцепенение пропало, а дыхание восстановилось. — Мы тебя сюда не сажали, сами здесь оказались, как узники, помогать нам должен, а не нападать. Если отсюда выберемся, то сможет отомстить вашим обидчикам — а разве не о мести мечтают все призраки?
Смешной он парень….
Неужели он думает, что призраки его слышат? Им же слушать нечем, уши, как и тела, давно истлели, остались одни кости и те принадлежат не им, а крысам.
Призраки принадлежат миру мертвых, точнее находятся между двумя мирами, в этом вся их трагедия. Они когда-то отказались идти по дорожке лунного света, ведущего в мир мертвых, а она дважды не появляется. А не пошли из-за того, что не смогли принять свою смерть, я это точно знаю, потому что мне рассказывала об этом моя молочная мать.
Люди не хотят признать себя мертвыми по многим причинам, одна из них острое желание мести, это Костик точно подметил.
Другая — чувство долга, обычно этим страдают матери, которые умирают, оставляя беспомощных маленьких детей, которые не могут сами о себе позаботиться.