Королева пламени
Шрифт:
— Очень хорошо, — заключила королева и сказала графу Марвену: — Владыка битв, будьте добры, опишите наши позиции.
— Ваше величество, мы держим плацдарм в милю глубиной. Брат Соллис отправил разведчиков. Они не встретили значительных вражеских сил, хотя видели конные патрули. Больше информации мы добудем, когда выгрузим оставшихся лошадей.
— Верней, тех, что уцелели, — вставил барон Бендерс. — Треть наших лошадей заболела и умерла в море. Лошадям плохо в трюмах.
— Здешние края богаты фермами и плантациями, — сказала Лирна. — Я не сомневаюсь,
— Это, наверное, чтобы они нашли другой повод для ворчания, — пробормотал барон себе под нос, и королева решила сделать вид, что не расслышала.
— Что с воларским флотом? — спросила она у владыки кораблей.
— Никаких признаков, ваше величество. Но вряд ли они ушли далеко. Наверное, зализывают раны и ожидают подкреплений.
— Так не дайте им подобной роскоши. Потому я именую вас владыкой флота. Транспорты пусть наискорейшим образом возвращаются в Королевство за подкреплениями и припасами. Вы же соберите все военные корабли и без устали преследуйте врага.
— Да, ваше величество. Нам бы очень поспособствовало, если бы леди Алорнис отправилась с нами. Нужно больше горючего для ее машин, а мои ребята вряд ли сумеют составить правильную смесь.
— Госпожа Королевский творец не расположена к возвращению. Постарайтесь сами, — проговорила королева.
Затем она обвела собрание взглядом, посмотрела каждому в глаза, чтобы убедиться в решимости людей — и в том, что они видят свою королеву сильной и решительной.
— Армия должна быть уже завтра готова к походу. Мы выступаем на Волар. Несомненно, их императрица наслаждается воображаемой победой. Я надеюсь в самом скором времени рассеять ее заблуждение.
Сидя на скамье в шатре брата Келана, Алорнис то и дело вздрагивала. Если стоны и вскрики раненых и тревожили ее, она не показывала виду, глядела равнодушно и пусто, как тогда, в битве.
— Ведь Рива погибла? — спросила Алорнис.
— Ее корабль разбился в шторм, — ответила Лирна. — Мы нашли выживших, но о ней никаких известий. Я знаю, что вы были близки с госпожой правительницей, и приношу соболезнования. Нам будет очень не хватать ее духа и ее меча.
— Я всегда хотела расспросить ее про осаду, очень хотела, — проговорила Алорнис. — Но не смогла. Ей было больно вспоминать. А я все удивлялась, как настолько добрая душа могла учинить то, что ей приписывают в Алльторе. Это была не та Рива, которую я знала. А теперь…
Алорнис умолкла, посмотрела на свои длинные проворные пальцы, двигающиеся будто бледные пауки.
— А теперь бы она не узнала меня.
Лирна протянула к ней руку, осторожно убрала выбившийся локон со лба — и поразилась холоду кожи.
— Миледи, тысячи людей живы благодаря вам.
— И тысячи мертвы.
Брат Келан протянул Алорнис кубок с чем-то горячим и сладко пахнущим.
— Снотворное, миледи.
— Я не хочу спать. Я увижу их снова.
— Снов не будет, обещаю, — улыбнувшись, сказал он и вложил кубок в ее руку.
Несмотря на многочасовую беспрерывную работу, Келан оставался бодрым и, казалось, не обращал внимания на смрад, заполнивший полевой госпиталь, и на залившую рясу кровь.
— Вы можете помочь ей? — спросила королева.
— Ваше величество, я помогу ей заснуть. Я могу дать ей средства для успокоения растревоженного разума и на время привести ее в чувство. Но я уже видел подобную душевную хворь. Она растет в тех, кого заставили делать невыносимое. Если она пришла, то уже не уйдет. Я бы посоветовал как можно скорее вернуть госпожу Алорнис в Королевство.
— Нет! — крикнула та и вскочила, стиснула кулаки, кинулась к королеве и брату Келану. Равнодушие на лице сменилось упрямой злостью. — Нет, я остаюсь здесь! — выговорила она заплетающимся языком и обмякла.
Лирна успела подхватить ее.
— Ваше величество, мы с вами зажжем еще множество огней, — прошептала Алорнис, когда Лирна укладывала ее на скамью. Алорнис закрыла глаза и чуть слышно пробормотала: — Так много чудных прекрасных огней…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ваэлин
Волчий народ раскопал свои каноэ, когда истончилась сплошная белая гладь, окружавшая остров. Вскоре лед распался на куски под лучами молодого солнца, и через пару дней остались только особо упорные льдины, плывущие на юг. Лодки Волчьих людей изготавливались из выдолбленных древесных стволов и сильно отличались размерами. Большинство могло нести не более четырех человек, некоторые вмещали по десять, но еще три были таких размеров, что казалась удивительной сама их способность держаться на воде.
— Их вырубили из красных деревьев, растущих на юге, — объяснил Альторек, когда огромное каноэ толкали к стапелям. — Эти деревья вырастают как горы за двадцать человеческих жизней. Лишь раз в поколение Волчий народ позволяет себе срубить такое дерево. Тогда бывает большой праздник.
Смысл настолько огромной лодки быстро прояснился, когда Асторек завел своих волков в каноэ и те уселись, глядя с подозрением на другие стаи. Шаманы напряглись, застыли, сосредоточившись. Волки вели себя спокойно, лишь время от времени кто-то поворачивал морду к соседней стае и тихонько угрожающе рычал. Но шаман двигал рукой — и волк тут же умолкал, возвращался к прежней покорности.
Ваэлин понял, что без шаманских команд волки тут же превратятся в диких зверей, и снова поразился мощи Одаренных этого народа. Они ведь использовали Дар часами напролет и не уставали.
— Это не та сила, — сказала подошедшая Кираль.
С ней пришел и ее кот. Согласно лонакскому обычаю, она не дала имени зверю. Но другие Одаренные тут же прозвали кота Одноухим. Он вел себя скверней всех остальных котов, любил жалобно выть в ночи и шипел на всех людей, кроме Кираль. Ваэлина он приветствовал коротким рыком и держался поблизости от хозяйки. Ваэлин пугал его.