Королева пустыни
Шрифт:
— Значит настало время, чтобы и вы увидели мое лицо. Я тоже боялась этой минуты, боялась, что не понравлюсь вам.
Она подняла руки, сняла с головы золотые обручи и медленно подняла блестящую ткань покрывала. Халдун стоял, замерев на месте.
Первое, что он увидел, были полные губы и точеный носик. Он перевел дыхание и заглянул в глубокие карие глаза — блестящие и нежные, смотревшие на него из-под изящных бровей. Халдун, не говоря ни слова, рассматривал ее.
— Я боялась, что покажусь вам уродиной, — потупилась
Протянув руку, он взял девушку за подбородок и приподнял ее голову кверху, сердце его наполнялось гордостью за ее красоту. Она была поистине прекрасна!
— Ты любишь меня? — спросил он удивленно.
— Я не могу припомнить время, когда бы не любила вас, — застенчиво призналась она. — Сначала я любила вас так, как ребенок любит старшего брата, а потом — полюбила как женщина. Пожалуйста, скажите, что вы не разочарованы мной.
— Нет, Ясмин, ты не разочаровала меня. По-моему, я очень счастливый человек, если мне досталась такая жена, как ты.
Глаза девушки наполнились слезами радости.
— Вы не обманываете меня, ведь правда?
Халдун взял ее лицо в руки.
— Обещаю тебе, что между нами не будет места лжи.
Нежным поцелуем он осушил ее заплаканные глаза и почувствовал, как дрожит ее маленькое тело. Сердце Халдуна пело: неужели возможно, чтобы любовь пришла так быстро, с удивлением думал он. И вот уже образ огненноволосой Мэллори стал медленно таять в памяти.
Свадьба проходила в узком кругу — на ней присутствовали лишь близкие друзья и родственники.
— Наконец, объединились два великих семейства! — с гордостью провозгласил Хаким.
— Наша дружба скреплена на вечные времена! — сказал король. — Если на саварков когда-либо нападут враги, или им будет угрожать любая другая опасность, на их защиту немедленно встанут джебалия.
— Так же поступим и мы, если в беде окажетесь вы. Пусть эта клятва объединяет нас, поскольку в жилах наших внуков, которые родятся от этого союза, будет течь одна кровь.
Принцесса Ясмин пришла к своему мужу, лежавшему на затянутой блестящим шелком кровати. Взяв ее за руку, он нежно притянул ее к себе.
— Я дрожу от мысли, что смогу держать тебя в объятиях, — сказал он, зарываясь лицом в ее душистые волосы.
Ясмин мечтала об этой ночи так давно, и вот — она настала, бесследно стерев стыдливость девушки. Она отодвинулась от мужа и медленно сняла золотистое платье, уронив его с кончиков пальцев.
Халдун смотрел на нее, не в силах произнести ни слова, а Ясмин, взяв его руку, положила ее себе на лицо.
— Мое тело и моя душа — для тебя, для твоего наслаждения. Я никогда не отвернусь от тебя, и мое сердце всегда будет принадлежать тебе.
Нежность переполняла мужчину. Его рука медленно двигалась по ее нежной, цвета золотого меда, коже.
— Ясмин, я никогда не думал, что ты можешь быть так прекрасна.
— Я всегда мечтала понравиться тебе. Все, что я учила, предназначалось для тебя. — Она сняла его руку со своей шеи и положила ее себе на грудь. — Я нравлюсь тебе?
Он закрыл глаза. Чувства переполняли его, он не мог говорить.
— Ты чувствуешь, как бьется мое сердце? — прошептала она, пытаясь не заплакать. — Оно бьется так сильно, что я едва могу дышать.
Рука его стала гладить ее грудь, но девушка спустила ее еще ниже — на свой мягкий живот.
— Я создана для того, чтобы принять тебя и выносить твоих детей.
Халдун почувствовал в себе такую любовь к этой женщине, что ему стало страшно. Он нежно прижал ее к своему телу, и она отдалась его объятиям.
— Твои губы созданы для моих поцелуев, — прошептал он.
Глава 18
Находясь в загоне для верховых животных, Майкл и Хаким строили планы относительно отъезда первого в Калдою. Ехать предстояло через неделю. Майкл должен был выдать себя за сирийского купца и путешествовать в сопровождении людей Хакима.
— Ты должен въехать в город на верблюде, — наставлял его шейх, выводя одно из животных из-за ограды. — Если ты представляешься купцом, то и выглядеть тебе нужно соответственно.
— Мне несколько раз приходилось ездить на верблюде, но такой способ передвижения кажется мне крайне неудобным, — ответил Майкл, с неприязнью глядя на животное. — Они мне не нравятся.
— Ты тоже не нравишься ему, друг мой, но пусть тебя это не тревожит — к тому времени, когда ты достигнешь Калдои, твой зад и верблюжий горб успеют крепко подружиться. — Глаза Хакима вдруг посерьезнели. — Не могу дождаться дня, когда мы скинем Сиди.
— Если он держит моего отца в плену, ему от меня не уйти. Еще не знаю как, но я его отыщу.
— Прошу тебя, мой юный друг, будь терпелив. Мы, противники Сиди, становимся сильнее с каждым днем. У нас будет мало времени на поиски твоего отца, потому что скоро разразится война. И мы должны найти его до того, как грянет битва, иначе его наверняка убьют. Сиди постарается уничтожить любые доказательства того, что он держал герцога в плену.
Майкл задумался о почти невыполнимой задаче, которую ему предстояло решить.
— Мы даже не знаем, где его держат.
— Разве ваша религия не утверждает, что мир был создан за одну неделю? Уж наверное, на освобождение своего отца ты можешь потратить хотя бы в два раза больше времени. Будем молиться, чтобы нам помог Аллах.
Хаким переключил свое внимание на спешившего в их сторону Халдуна.
— Наконец-то мой зять выбрался из спальни, а то я уже начал бояться, что никогда больше не увижу его. Моей маленькой Ясмин наверняка удалось с ним поладить, благословение Аллаху.