Королева риверов

Ганнибал Татьяна

Насколько хватало взгляда, вдаль уходила анфилада красивых узких залов, отделанных чудесным сине-голубым камнем с узорчатым витиеватым рисунком. Полированный иссиня-черный пол мерцал мелкими золотистыми вкраплениями, а мраморные колонны поддерживали и арочные перекрытия, и молочно-белый потолок, источавший такой же белый ровный свет. Лаэтан прижмурила глаза, стараясь, глядя через ресницы, разложить его на лучи, но не смогла этого сделать.

– Странно. – прошептала девочка. Она прекрасно знала, что любой свет: солнца, свечи, факела и огня в камине, всегда распадается на лучи, и считала это его

естественным свойством. Непонятно, из чего же тогда был соткан этот свет?

Лаэтан, задрав голову, пристально вгляделась в бесконечно длинный светящийся потолок, пытаясь постичь его суть. Пожалуй, девочка смогла бы его сравнить только с зашторенным белой тонкой тканью окном, за которым вставало солнце. Вот только она уже давно заметила, что этот свет всегда оставался неизменным и днём, и ночью.

– Эй! – осторожно крикнула вдаль Лаэтан, прислушалась к убежавшему вдаль эху и добавила ещё осторожней. – Риверы? Вы где?

В ответ её чуткое ухо различило звук лёгких шагов, и в конце анфилады показалась молодая королева Сежи со своим неизменным верным спутником Ороном.

Узкое, длинное, тёмно-синее платье королевы, которой можно было дать от силы лет двадцать пять, плотно облегало стройную невысокую фигуру. По высокому воротнику, под самый подбородок, и бокам, шла серебряная вышивка с оторочкой речного жемчуга, а голову покрывала тончайшая голубая ткань, которую удерживала жемчужная диадема.

Белая узкая рука Сежи неторопливо отвела от лица край накидки, серые внимательные глаза устремились на дочь.

– Мама? – смутилась Лаэтан. «Как не вовремя решилась я на исследования!». Дождалась её подхода и, придав лицу самое невинное выражение лица, проговорила:

– Я набрала ягод. Целую корзинку. – девочка выдвинула доказательство вперёд, и поспешила прикрыть глаза ресницами, скрывая блестящие от волнения глаза.

– Ты знаешь Лаэтан, как я огорчаюсь, если вижу тебя там, где бывать тебе пока рано. Ты обещала, что не будешь входить в Запретный Город.

– Да, мама, – ещё ниже опустила взгляд девочка. – Я не входила, а только посмотрела, нет ли тебя поблизости. – Девочка отступила на несколько шагов в свой маленький деревянный дом, подождала, пока плотно закроется дверь скрывая потайные залы.

Молодой человек, которому королева едва доставала до плеча, задумчиво взглянул на свою ученицу. Он был весьма проницателен, и наверно мог бы легко раскусить игру подопечной, вот только в чём он мог её заподозрить?

– А мы, с Ороном, как раз говорили о тебе… – продолжила, улыбаясь королева Сежи, ласково оглаживая ладонью волосы дочери. – Завтра день твоего рождения, моё сердечко, я могла бы чем-то порадовать тебя?

– Да! – выдохнула Лаэтан, с надеждой вглядываясь в её лучистые серые глаза. – Ты, так давно не пекла мне ягодного пирога, а я о нём так мечтаю, так мечтаю, что он даже приснился мне этой ночью. Такой большой, ароматный, расчудесный, – Лаэтан нежно прижалась к матери, – ведь только ты умеешь испечь его удивительно вкусно.

Сежи с улыбкой поцеловала дочь в макушку.

– Ты просто умница, что позаботилась об этом, ведь и твой папа, ужасный сладкоежка, недавно вздыхал о том, что мы так давно его ничем не баловали.

Лаэтан подняла лицо вверх, прислушиваясь к чему-то далёкому.

– Папа идёт! Отвлеки его, а я пока, как следует, спрячу ягоды, пусть и ему завтра случится получить неожиданный подарок.

– Куда же деть аромат, который разлился теперь по всему дому?

Лаэтан на мгновение замешкалась, откинула прядь волос с лица и по-взрослому рассудила.

– Догадается обо всём… непременно. Но промолчит. Не лишит себя удовольствия получить завтра радость. Отвлеки его разговором, чтобы я пока не попалась на глаза.

Сежи вышла на порог, в волнующем предвкушении встречи.

– Моя Властительница? – невысокий загорелый мужчина, в светлых замшевых штанах и белой рубахе, отвесил ей полушутливый поклон, – Позволено ли будет мне приблизиться к королевской особе? – тёмно-синие глаза его взглянули в большие серые с трепетной нежностью. Мимолётным взмахом головы откидывая от лица длинную выгоревшую чёлку поднялся на крыльцо, собрал в свои ладони прохладные узкие кисти жены.

– Позволено. – запоздало прошептала Сежи чувствуя, словно тринадцать лет назад, мурашки бегущие по спине от его приближения.

Эйвор легко обхватил жену за талию, с урчанием довольного кота потёрся щекой о её щёку.

– О! – сказал он неожиданно с досадой, распуская объятия. – Я чую Орона… опять он был с тобой весь день?

– Надеюсь, ты не ревнуешь меня к неприкасаемому? – насмешливо сверкнула глазами Сежи.

– И не надейся! Конечно же ревную!

– Глупый, – Сежи коротко, но нежно, поцеловала мужа в губы. – Я уже давно сделала свой выбор.

– И с тех пор ни разу не пожалела об этом? – Король Охотников осторожно вновь притянул к себе жену.

– Ты лучший! – уверила Сежи, сопровождая сказанное новым поцелуем. – Ты – самый-самый.

– Но… я старею. – впервые решился он высказать вслух то, что давно мучило. – Мне уже сорок два, и в моих волосах, хоть это совсем не заметно, появляется седина.

– Всё в жизни изменяется… – подавив вздох сожаления, проговорила Сежи.

– Всё, – согласился он, почувствовав, как заколотилось её сердце. – Но только не ты… и не Орон. Вы оба остаётесь такими же, как много лет назад. Вы не стареете.

– Я мудрею. – попробовала она отшутиться. – Посмотри мне в глаза. – она насупила брови. – Разве ты и теперь дашь мне двадцать?

Эйвор невесело улыбнулся, кончиками пальцев разгладил её нарочитую морщинку и нежно поцеловал в лоб.

– Пусть будет, как будет. Ведь я знал, что ты не такая, как все… и жизнь миротворцев куда длиннее обычной человеческой. Просто я оказался не готов ко всему этому.

«А уж как я не готова…», – подумала Сежи, чувствуя тоску в сердце. – «Так не готова со временем пережить всех, кто мне дорог, что просто впадаю в отчаянье, которому нет конца и края!»