Королева сплетен в большом городе

Кэбот Мэг

– Не слушай ее, Лиззи, – говорит Сара, как только Роза оказывается вне зоны слышимости. – Пожить с парнем перед свадьбой – отличный способ узнать, насколько вы с ним совместимы в том, что действительно важно в этой жизни.

– Например? – спрашиваю я.

– Ну, – тянет Сара, – например, нравится ли вам обоим смотреть телевизор по утрам. Когда один хочет включить с утра шоу «Реджи и Келли», а второму, чтобы сосредоточиться перед рабочим днем, нужна абсолютная тишина, то все, как правило, заканчивается ссорой.

Я вспоминаю, как

бесилась Сара, когда кто-то из нас включал с утра телевизор. Надо же, оказывается, ее мужу Чаку нравится «Реджи и Келли». Неудивительно, что ей по утрам нужен ликер в кофе.

– А еще, – говорит Сара, ковыряя то, что осталось от именинного пирога в форме лошадки, и слизывая с пальца ванильный крем, – он ведь тебе не предлагал поселиться вместе, так?

– Так, – соглашаюсь я, – он знает, что мы собираемся жить с Шери.

– Не понимаю, – говорит мама, подходя к столику с графином свежеприготовленного лимонада для детей, – зачем тебе вообще ехать в Нью-Йорк? Почему ты не можешь остаться в Энн-Арборе и открыть здесь ателье по пошиву свадебных платьев?

– Потому, – отвечаю я по крайней мере в третий раз с тех пор, как несколько дней назад вернулась из Франции. – Если действительно хочешь преуспеть, нужно ехать туда, где живет наибольшее количество потенциальных клиентов.

– По-моему, это» просто глупо, – говорит мама, опускаясь на скамью рядом со мной. – Там так трудно найти подходящее жилье, чтобы не тратить уйму времени на дорогу, ведь тебе нужно будет ездить на Манхэттен. Уж я-то знаю. Старшая дочка Сюзанны Пенбейкер – помнишь ее, Сара, она училась с тобой в одном классе. Как ее звали? По-моему, Кати. Так вот, она поехала в Нью-Йорк попытать счастья с работой и вернулась через три месяца. Ей не удалось снять квартиру. Ты думаешь, что твоя затея с открытием собственного бизнеса кончится как-то по-другому?

Я не стала говорить маме, что Кати Пенбейкер – неприятная личность, страдающая комплексом нарциссизма (если верить Шери, Кати уводила парней у всех девушек в Энн-Арборе, а потом, удовлетворив свою страсть к охоте, бросала). Подобное поведение вряд ли способствовало ее популярности в таком городе, как Нью-Йорк, где, как я понимаю, гетеросексуальные парни в большом дефиците, а девушки не склонны сдерживаться от применения насилия, чтобы не дать своим парням сбиться с пути истинного.

Но вместо этого я замечаю:

– Я начну с малого. Найду место продавщицы в магазине одежды, чтобы осмотреться, понять, как обстоят дела в Нью-Йорке, поднакопить деньжат… и только потом открою собственный магазин, возможно, где-нибудь в Нижнем Ист-Сайде, где недорогая аренда.

Вернее, не слишком дорогая. Мама переспрашивает:

– Поднакопить деньжат? Неужели ты думаешь, что у тебя это получится, если ты будешь платить тысячу сто долларов в месяц только за жилье?

– Гораздо меньше, ведь мы будет снимать его напополам с Шери.

– На Манхэттене студия – квартира без спальни, просто одно открытое помещение – стоит две штуки долларов в месяц, – продолжает мама. – Ты должна делить ее не с одной, а с несколькими подругами, так говорила Кати Пенбейкер.

Сара кивает. Она тоже в курсе отвратительной привычки Кати уводить чужих парней. Это, видимо, очень осложняло ей проживание с соседями женского пола.

– И в журнале «Вью» об этом тоже писали.

Но мне плевать на то, что говорят члены моей семьи. Я все равно так или иначе найду способ открыть магазин. Даже если мне придется жить в Бруклине. Мне рассказывали, что там народ идет в ногу с модой. Бея творческая тусовка после того, как их выжили с Манхэттена банкиры, поселилась там или в Квинсе.

– Напомни мне, – говорит Роза, подходя к столику, – никогда больше не привлекать Анджело к проведению детских праздников.

Мы дружно оглядываемся и видим, что муж Розы уже поднялся на ноги и, морщась от боли, медленно хромает к террасе.

– Не обращайте на меня внимания, – язвительно говорит он Розе, – не предлагайте мне помощь, я и так обойдусь!

Роза закатывает глаза, и снова тянется к кувшину с «Маргаритой».

– Вот уж действительно – мужчина мечты, – хихикает себе под нос Сара.

Роза грозно смотрит на нее.

– Заткнись! – И переворачивает кувшин. – Пусто. – В ее голосе звучит паника. – У нас кончилась «Маргарита».

– Но, дорогая, – недоумевает мама, – папа только что ее смешал…

– Пойду сделаю еще..- Я вскакиваю Все, что угодно, лишь бы больше не слышать, какие еще неприятности свалятся мне на голову в Нью-Йорке.

– Только покрепче, чем папа, – наказывает мне Роза. Над ее головой пролетает сделанная из папье-маше нога пони, – пожалуйста.

Я киваю и, схватив кувшин, двигаюсь к задней двери. На полпути я чуть не врезаюсь в бабулю, которая как раз выходит во двор.

– Привет, ба. Как там сегодня доктор Куин?

– Не знаю. – Я понимаю, что бабуля пьяна, хотя только час дня. Она опять надела халат наизнанку. – Я заснула. В этой серии даже не было Салли. Не понимаю, почему они снимают без нее целые серии. В чем дело? По-моему, никому не интересно, как эта доктор Куин носится взад-вперед в своем дождевике! Салли – другое дело. Я слышала, как они уговаривали тебя не уезжать в Нью-Йорк.

Я оглядываюсь на маму и сестер. Все трое ковыряют пальцами остатки торта.

– Да, – признаю я, – наверное, они просто не хотят, чтобы у меня все закончилось так, как у Кати Пенбейкер.

Бабуля удивляется:

– Ты о той проститутке, которая у всех уводила парней?

– Ба, она не проститутка. Просто… – Я улыбаюсь и качаю головой. – А ты откуда о ней знаешь?

– Держу руку на пульсе, – загадочно говорит бабуля. – JI юди считают, раз я старая пьяница, то не замечаю, что происходит вокруг. Вот это я приберегла для тебя. Держи.

Она сует что-то мне в ладонь. Я опускаю глаза…