Королева сыска
Шрифт:
О работе она начинала думать за первой сигаретой. Составив тарелки в мойку, наполнив чашку второй, «под табачок», порцией кофе. Будничные дела она перебирала, особо ни на чем не задерживаясь. Здесь все, по крайней мере, на сегодня ясно и осложнениями не грозит, думать, в сущности, не над чем. Знай исполняй себе предписание. Остается Марьев, по которому надо начинать работу.
С чего начинать, ясно — трясти агентов. Чего-чего, а информаторов у нее хватает. Зря она, что ли, двенадцать лет в органах протрубила, из них полтора года на Литейном в отделе «А», который и специализируется на сборе информации в криминальной среде и, разумеется, на вербовке информаторов.
Об этом в широкой среде непосвященных распространяться не принято, но вся работа оперов — от районных до старших — зиждется на агентуре.
Проще говоря — на «стукачах», хотя никто не называет так людей, которые — добровольно или же в силу различных обстоятельств — исправно приносят информацию, слухи, обрывки интересных разговоров. А уж как распорядится опер полученными данными, это его забота. У каждого опера свой круг информаторов, составляемый годами и лелеемый им любовно, как грядка садовода-фанатика. Информаторы имеются во всевозможных слоях общества — от бомжей до бомонда.
В нужный момент в мозгу Гюрзы словно включилась некая компьютерная программа, и завертелось — имена, клички, подходы, выходы, криминальные профессии и знакомства. От них выстраивались линии к ядру размышлений, к кружочку с фамилией Марьев внутри. Большинство из линий не дотягивалось до него, иные вообще уходили прочь, к другим полюсам. Наконец, пройдя сквозь аналитический фильтр, отобралось несколько, чуть более десятка индивидов, из которых можно выудить что-то дельное. Теперь их требовалось выстроить по ранжиру, выдать каждому порядковый номер, потому что свое время Гюрза ценила и тратить его попусту на разговоры без отдачи не хотела. Следовательно, надо выйти на результат как можно раньше, не на последнем опрошенном «стукаче». Что ж, значит, составим для себя хит-парад информаторов, «горячую десятку», исходя из вероятности обладания сведениями по Марьеву…
Она смела крошки со стола в грязную тарелку, из нее выкинула в мусорное ведро. Помойные ведра, даже свое собственное, она спокойно видеть не могла. Ее невольно передергивало. Уж слишком много их в начале милицейской карьеры было переворошено на обысках. Пропасть ведер, гибель ведер. И все голыми руками, забыв о врожденной брезгливости, отброс за отбросом, как последний бомж. Ловя насмешливые взгляды коллег — дескать, если хочешь быть оперативником, то хлебай полной ложкой повседневные ментовские радости.
Наверняка кто-то ждал, что она не выдержит и сорвется в истерику, ведь я женщина, как вы можете заставлять меня заниматься такими гадостями? Но этот «кто-то» плохо ее знал. Трудности распаляли ее злость, злость разжигала паровой котел ее энергии, и она выдерживала многое.
Ее вдруг мысленно повело вбок, на тропу досужих размышлений. А если бы действительно ей даровали высочайшей милостью дворянство за выдающиеся заслуги в искоренении криминала и пришлось бы сочинять герб и девиз, то… То сочинила бы. На гербе изобразила бы гюрзу, из пасти которой обязательно сочится яд. Гюрзу, которая… ну скажем, обвивает кактус как символ тягот и невзгод. Геральдические цвета — красный и черный.
Просто потому, что это ее любимые цвета. И над гербом прописан девиз, что-то вроде: «Нет мужика круче меня». Не-а, не годится. Может, лучше: «Расступись и разбегайся»? Бр-р-р — чушь какая!
Итак, тот, кому несомненно принадлежит номер первый и кто не может не знать чего-либо о Марьеве, в городе, собака такая, отсутствует. Где он, когда вернется, вернется ли — неизвестно. Но к намеченным на декабрь выборам, может быть, объявится, поэтому оставим за ним условное первенство и обратимся к номеру второму.
Она продолжала размышлять, переходя в комнату, усаживаясь перед зеркалом для наведения «товарного вида».
Не закончив эту церемонию, она не отходила от зеркала, даже если чувствовала, что опаздывает.
Ничего, на машине доедет, не впервой. Но приходить на работу кое-как она не могла. Если не будет выглядеть блестяще, пропадет уверенность в себе, а без этого нет работы. Ухоженность — для работы, для дела, которому совсем не по-женски посвятила всю себя. Смотри, народ: Гюрза идет! Лучшая в мире…
Кстати, о деле. С кого же все-таки начать серию встреч с информаторами?
Как обычно, в случаях сомнения она положилась на интуицию, и ее интуиция, этакая самостоятельная змея, гюрза в Гюрзе, ожила, зашевелилась, подняла шипящую голову. И высветила в ряду имен и кличек человека, с которого она и начнет. Позвонит сегодня с работы и забьет «стрелку».
Закончив с макияжем, критически оглядела результат. Лучше лицо не сделаешь. Разве что если можно было бы вернуться на десять лет назад. Или если перейти в домохозяйку при «новом русском» и не вылезать из косметических салонов. И то и другое невозможно. И никакого сожаления по этому поводу.
Она подошла к шкафу. Извечный женский вопрос «что надеть?» по рабочим дням Гюрзу не тревожил. Джинсы и свитер. Или деловой костюм.
Практично, годится и для засады, ей идет и то и другое. Сегодня она, пожалуй, предпочтет костюм.
Черные брюки и пиджак. Засад сегодня вроде бы, тьфу-тьфу, не предвидится, а приличное заведение посетить, она надеется, придется. Если вызовет агента и договорится о встрече. Звонить есть смысл часиков с двенадцати, раньше агент не просыпается.
Так, готова. Из сумочки ничего не выкладывала, денег в кошельке лежит достаточно. Достаточно на сегодняшний день, а бывает ли их достаточно вообще — вопрос вопросов. Что у нас со временем? Впритык. Следовательно, как обычно. Пять минут ждет на остановке муниципальный транспорт, если тот не прибывает, то за десятку на машине.
Итак, очередной рабочий день начался.
Глава 2
Конспиративная встреча агента и его куратора для многих окутана ореолом таинственности. Для немногих — ничем не окутана, просто кусок будней, часть работы, а работа, как известно, весомая составляющая короткой жизни… Гюрза пришла раньше не потому, что боялась опоздать или таков был ее стиль. Напротив, на деловые встречи она предпочитала являться минута в минуту. Другое дело, конечно, любовные свидания; в этом случае свое брала традиция — женщина всегда опаздывает и в том права. Но сегодняшнее, назначенное на четыре рандеву к любовным не относилось. Хотя природа и милицейские предания знают случаи, когда тот, кто «стучит», с тем, кому «стучит», состояли в интимно-лирических отношениях.