Королева сыска
Шрифт:
Не до игр в пинкертонов.
— Василий, все понятно. Ты прав во всем, кроме одного пустяка. Тупик не такой уж непроходимый, — Гюрза говорила почти ласково. — Есть одна идея, мы должны попробовать ее отработать.
Давай сойдемся знаешь на чем? На неделе. Если через неделю ничего не нарисуется — мы отступим. Виктор заполнит последнюю страничку в «корках», и забудем о Марьеве навсегда.
Григорцев сыграл неведомый марш дужкой на зубах, достал фланельку, тщательно протер ею стекла, потом сказал:
— Неделю я вам дать могу… Коли уж спутались, впутались и запутались. Но… Но теперь, голуби, придется
Подполковник смотрел на Гюрзу, и Виктор повернул голову в ее сторону. Виктор вообще чувствовал себя странно, будто он ребенок, а родители в его присутствии решают его судьбу.
— Говорить с падчерицей Марьева.
— Это и есть след? — усмехнулся Василий Данилович.
— Да. Каюсь, сообразила только вчера. Вернее, сегодня ночью. Пришло на ум одно воспоминание.
Два года назад, как раз когда я занималась Марьевым, убили ухажера его падчерицы. Стасом вроде бы его звали. Ей было тогда пятнадцать, кавалеру столько же, учились они в одной школе. Парня зарезали в Некрасовском садике, когда тот возвращался вечером с тренировки. Мочканули грамотно: вынырнул из темноты мужик в прикиде бомжа, всадил в сердце заточку точняком в сердце, поставленным ударом, профессионально — и убежал.
Никто из тех, кто вечером шастал по садику, ни понять ничего не успели, ни запомнить. Опера, что вели это дело, склонялись к тому, что парня порешили из-за его папаши. А тот работал в таможне, а где таможня, там разборки. Но опера так ничего и не нарыли. Разумеется, вышел стопроцентный «глухарь».
— А ты связала убийство с Марьевым? — высказал догадку Григориев.
— Да, связала, хотя ничего и не доказывалось.
Связала только в уме. Я ж собирала на Марьева матерьяльчик, самый разный, отовсюду. Болтала и с проститутками из агентств, которыми пользовался будущий депутат. Так вот он предпочитал очень молоденьких, часто покупал малолеток. Даже закрадывалась в голову крамольная идея подсунуть ему несовершеннолетнюю и, повязав на этом, произвести в «барабаны». Не люблю такие финты, но, наверное, надо было… Да, так вот падчерица как раз была в марьевском вкусе. Отсюда вылупилась у меня версия, которая объясняла странное убийство. Марьев проникся к приемной дочери любовью, настоящей любовью, не страстишкой, и из ревности «заказал» ухажера-соперника. Но версия, повторяю, не доказывалась, и ввиду бесперспективности я ее забросила.
— Ну и что? Марьев, по моему личному мнению, мертв, мертвее не бывает, и… — и тут Григорцев догадался, куда клонит Юмашева. — Ты думаешь, его замочил тот самый…
— Да, думаю, — подхватила Гюрза. — Хочешь спросить, какие имеются к тому основания?
— Хочу.
— А я отвечу. Их немного. Во-первых, профессионализм киллера в обоих случаях. Во-вторых, одна и та же самоуверенность, граничащая с наглостью. Василий, ты знаешь, что это не пустой звук. У каждого киллера свой почерк, и одна из его составляющих — именно уверенность в себе. У разных убийц она разная, а в наших случаях — совпадает. В-третьих, маскарад. И там, и там можно было, в принципе, обойтись без переодеваний и перевоплощений, ан не обошелся. И, в-четвертых, близость убийств к одному субъекту. Они, заметь, лежат слишком близко от одного человека, человека мафии, чтобы не задуматься, а случайно ли это?
Ты не будешь спорить, Василий, что такое уж бывало на нашем с тобой веку, когда сначала гражданин «заказывал» киллеру кого-то, а потом его самого «заказывали» тому же наемному убийце? — Подполковник спорить не стал. — Это все, Василий, а дальше — нюх. Милицейское чутье. Будешь оспаривать, что оно у меня есть?
— Не буду. И все равно не вижу, какую выгоду из этого можно извлечь. Ну, один и тот же киллер, ну и что?
«Действительно, ну И что?» — согласился с вопросом начальника внимательно слушавший Виктор.
— Мафия-то одна и та же, — удовлетворила любопытство коллеги Юмашева. — Киллер, значит, у нее свой, домашний. Его услугами пользовались, пользуются и избавляться от него после убийства Марьева не стали. Наемник наш ходит вокруг да около этой мафии. Значит, его можно вычислить и достать.
— И доказать причастность? — уточнил Григорцев, скептически хмыкнув и покачав головой. — Работы на год. Для ударной бригады сыщиков. Свободных ото всего остального.
— Год не прошу, — серьезно сказала Гюрза. — Неделю.
— Неделю, — повторил вслед за ней начальник отделения. — Даю неделю. Эх, даже десять дней могу. Если увязнете — значит, увязли. Но учти, Гуля, даю только из любви к тебе.
Виктору показалось, что Василий Данилович произнес «из любви» не совсем уж нейтральным голосом. Похоже, что начальник и сам что-то такое почувствовал, потому что поспешил добавить:
— Из любви к нашей боевой молодости. Ладно уж… Тогда по молодости за считанные дни, бывало, и не такие чудеса творили…
«Это называется — пока жареный петух куда-то не клюнет», неодобрительно покачал головой Виктор, однако улыбку сдержал и подчинился требованию охранника: раскрыл краснокожее удостоверение, дабы тот смог сопоставить фотографию с оригиналом и убедиться в их идентичности. Охранник сопоставил и убедился, после чего раскрыл дверцу в металлических воротах и отступил на шаг.
Его напарник стоял возле будки по правую руку.
Курил. Оба стража были в серых полушубках с надетыми поверх бронежилетами и при автоматах: оба скучали неимоверно, до зевоты, однако виду не подавали. Хотя, конечно, поговорка насчет жареного петуха и им приходила в голову — по десять раз на дню.
Виктор спрятал удостоверение во внутренний карман куртки и мимо стоянки, где сиротливо мерзли два «вольвешника» — остальные обитатели дома уже разъехались по своим воскресным делам, — по ухоженной дорожке двинулся к парадному серого здания. И ведь не скажешь, что тут меньше месяца назад застрелили четверых человек.
Здесь он уже был дважды — первый раз в составе группы, занимающейся осмотром места происшествия, и второй — когда вместе со следаком снимал показания с жены Марьева. Пардон, с вдовы. И не было тогда ни бдительных автоматчиков в количестве двух стволов, ни телекамер слежения над воротами, ни наверняка еще каких-нибудь новомодных штучек, которых Виктор пока не заметил, а был лишь бедолага сержантик вот в той будке, напоровшийся на пулю киллера…