Королева Теней
Шрифт:
Либо она не хотела рисковать потерять древние клинки в бою, либо не хотела тащить лишний вес.
Она растянулась на кровати, когда он появился, его челюсть сжалась. Она даже не потрудилась надеть одну из тех нелепых ночных рубашек. Она, должно быть, была истощена настолько, что не обеспокоилась о чем-либо, кроме той большой рубашки. Его рубашка, заметил он с немалым количеством мужского удовлетворения.
Она была огромной на ней. Было так легко забыть, насколько она была меньше, чем он. Насколько смертна. И как абсолютно ничего не знающий
Он сердито посмотрел на нее, прежде чем выйти из спальни. В горах, он заставил бы ее пойти на пробежку, или колоть дрова часами, или принять дополнительное дежурство на кухне.
Эта квартира была слишком мала, слишком полна мужчин, привыкших использовать собственные методы, и королевы, привыкшей к своим. Хуже, королева, одержимая хранением тайн. Он имел дело с молодыми правителями прежде: Маэва посылала во многие иностранных дворы, поэтому он знал, как заставить их преклониться. Но Аэлина…
Она брала его на охоту за демонами. И все же, эта задачу, независимо от того, что она сделала, даже от него, она сохранила в неведении.
Рован наполнил чайник водой, сосредотачиваясь на каждом движении - только бы удержаться от выбрасывания его в окно.
Делаешь завтрак? Как по-домашнему для тебя.
Аэлина прислонилась к дверному проему, непочтительна как обычно.
Разве ты не должна спать, как убитая, учитывая твою напряженную ночь?
Мы можем не влезать в драку по этому поводу, прежде чем выпить первую чашку чая?
Со смертельным спокойствием он поставил чайник на плиту.
Тогда, после чая?
Она скрестила руки, солнечный свет ласкал плечи ее бледно-голубого халата. Такое создание роскоши, его королева. И все же - в последнее время она не купила для себя ни одной новой вещи. Она выдохнула, и ее плечи немного опустились.
Гнев, текущий по его жилам, на мгновение смягчился. И смягчился снова, когда она прикусила губу.
Мне нужно, чтобы сегодня ты пошел со мной.
Куда угодно, куда тебе необходимо, - сказал он.
Она посмотрела в сторону стола, на плиту.
К Аробинну?
Он ни на секунду не забывал того, куда они пойдут сегодня вечером - с чем ей предстоит столкнуться.
Она покачала головой, а затем пожала плечами.
Нет — я имею в виду, да, я хочу, чтобы ты пошел сегодня вечером, но… Есть кое-что еще, что я должна сделать. И я хочу сделать сегодня, прежде чем все произойдет.
Он ждал, сдерживая себя от приближения к ней, от того, чтобы попросить рассказать ему больше. Это было их обещанием друг другу: пространство, чтобы разобраться в их собственных несчастных жизнях — чтобы разобраться в том, как поделиться ими. Он не возражал. Большую часть времени.
Она потерла брови большим и указательным пальцами, и когда она расправила плечи — те облаченные в шелка плечи, которые заставляли его
Есть могила, которую я должна посетить.
У нее не было черного платья, пригодного для траура, но Аэлина полагала, что Саэм предпочтет видеть ее в чем-то ярком и прекрасном, так или иначе. Поэтому, она надела тунику цвета весенней травы, ее рукава были увенчаны запыленными золотым бархатными манжетами. Жизнь, подумала она, когда шагнула на небольшое, симпатичное кладбище с видом на Эйвери. Одежда, которую Саэм хотел бы видеть на ней, напомнила ей о жизни.
На кладбище было пусто, но надгробные камни и трава были ухожены, и на возвышающихся дубах уже набухали почки с новыми листьями. Бриз, приходящий от мерцающей реки, играл с ее распущенными волосами, которые теперь снова были медово-золотого цвета.
Рован остался около небольших железных ворот, прислонившись к одному из тех дубов, чтобы наблюдать за прохожими на тихой городской улице позади них, оставаясь в тени. Если его заметят, то в черной одежде и с оружием примут за простого телохранителя.
Она планировала придти одна. Но этим утром она проснулась, и просто…он был нужен ей.
Свежая трава смягчала каждый шаг между бледными надгробными камнями, купающимися в солнечном свете.
По пути она подобрала камешки, отбрасывая бесформенные и шероховатые, оставляя те, которые мерцали частичками кварца или цветные. Она сжала горсть их к тому времени, когда приблизилась к последней линии могил на краю большой, грязной реки, лениво текущей мимо.
Это была прекрасная могила — простая, чистая — и на камне было написано:
Саэм Кортланд
Любимый
Аробинн оставил надгробие пустым — без опознавательных знаков. Но Уэсли объяснил в своем письме, как он попросил, чтобы приехал резчик надгробной плиты. Она приблизилась к могиле, читая это снова и снова.
Любимый — не только ею, но и многими.
Саэм. Ее Саэм.
На мгновение она уставилась на тот участок травы, на белый камень. На мгновение она увидела то красивое лицо, улыбающееся ей, спорящее с ней, любящее ее. Она открыла кулак с камешками и выбрала три самых прекрасных — два за года, которые он был отнят у нее, и один за тот, когда они были вместе. Осторожно, она разместила их на вершине кривого надгробного камня.
Затем она села напротив камня, подвернув ноги под себя, и положила голову на гладкую, прохладную плиту.
Привет, Саэм, - выдохнула она в речной бриз.
Она молчала какое-то время, довольствуясь нахождением рядом с ним, даже в таком виде. Солнце грело ее волосы, поцелуи тепла ласкали ее голову. След Малы, возможно, даже здесь.
Она начала говорить, спокойно и кратко, рассказывая Саэму о том, что произошло с ней десять лет назад, рассказывая ему о прошлых девяти месяцах. Когда она закончила, то уставилась на дубовые листья, шелестящие над головой и окунула пальцы в мягкую траву.