Королева умертвий
Шрифт:
Но пророк тумана — другое дело. Настоятель монастыря сразу понял, что речь идет о ком-то, кто действительно осведомлен о происходящем. От кого зависят судьбы других. Некто, кому можно задавать вопросы.
Эсайас Новер приблизился к настоятелю и опустился перед ним на колени. Тот дрожащей рукой благословил воина Сеггера.
— Встань, дитя мое, — заговорил настоятель.
Теперь это «дитя мое» прозвучало уважительно, хотя по-прежнему ласково, как обращение старшего к младшему. И Эсайас Новер — новый Эсайас Новер, повзрослевший и обретший
Он поднялся на ноги.
— Все эти приветствия для меня большая честь, — проговорил Эсайас. — Право же, я смущен тем, как вы нас встречаете…
— Оказанные тебе почести — меньшее из всего, что ты заслужил! — воскликнул настоятель. Его глаза нет-нет да косили в сторону пленника. — Ты потерял очень многих… Они пали за веру Сеггера, за Свет и доброе дело, — прибавил настоятель. — Мы будем возносить за них молитвы.
— Да, битва оказалась тяжелой, — согласился Эсайас. Он не стал тратить лишних слов, отказываясь от похвалы или пытаясь выгородить себя, неопытного командира, у которого вырезали почти весь отряд. И в этом также ощущалась зрелость. — Не знаю, как нам вообще удалось спастись. Разве что дело в королеве умертвий…
Настоятель вздрогнул.
— Ты встретил ее на болотах?
— Да… очень странная встреча. Мне даже показалось, что она… Да нет, такого не может быть! — Эсайас закусил губу и покачал головой, показывая, что не готов обсуждать эту тему.
Весь путь обратно он то и дело обращался мыслями к королеве умертвий. Кто она на самом деле такая? Она красива… и действительно похожа на ижорку. Но она никак не может быть ни человеком, ни ижоркой. Она даже не троллок. Она — нечто совершенно иное, неповторимое. Подобного ей Эсайас никогда не встречал — и молодой человек подозревал, что и никто на Лааре не мог похвастаться тем, что осведомлен касательно этого существа.
Тогда, в бою, она растерялась. Эсайас не льстил себе и ни одной минуты не считал, что королева умертвий была потрясена его неземной красотой, его мужеством и прочими достоинствами, делающими рыцаря из Тугарда привлекательным для противоположного пола. Хотя это было бы забавно!.. Но нет, она испугалась чего-то совершенно иного. Если бы Эсайас решился допустить невозможное, он сказал бы, что королева умертвий испугалась самой себя.
Настоятель мягко взял его за руку.
— Нам о многом следует поговорить, но для начала, полагаю, запрем пленника в надежную тюрьму. Тебе и твоим людям необходимо отдохнуть. Когда вы перемените одежду, трапеза будет уже готова.
Святым братьям, как называли теперь воинов Эсайаса Новера, оказывали всевозможные почести. Одного из капралов объявили праведником и предложили ему жить в монастыре на всем готовом. Единственное, что от него требовалось, — раздавать благословения верующим и рассказывать всем жаждущим знания о великой битве с королевой умертвий.
Настоятель подробно объяснил вояке, как именно следует говорить о случившемся.
— Ты, братец, не полководец и не политик, всей картины знать не можешь, — да и кто ее знает! Уж всяко не мы, жалкие да ничтожные… — Он слегка приосанился, блеснув золотым шитьем на одежде. — Поэтому рассказывай все просто, без затей.
— То есть все, что видел? — уточнил капрал.
Он очень хотел угодить настоятелю, поскольку безбедное и беззаботное житье при монастыре было лучшим из всего, что только могло выпасть на долю старому вояке.
— Именно так, — улыбнулся настоятель. — Ты человек простой, вот и говори просто.
— Это… ну, как умертвил отовсюду полезли, из тумана, из болота, вообще из-за каждой кочки и из-под земли, — начал перечислять солдат.
— Именно, именно, — кивнул настоятель.
— Ну вот, я просто — уточнить, — заметил капрал, — Чтобы потом не было каких-то неприятностей. Нам не надо, чтоб неприятности… Ага. Ну, значит, они полезли, полезли и начали наших жрать и рвать на кусочки. Подробности можно?
— Да, тут просто необходимы подробности, — подтвердил настоятель.
Солдат наморщил лоб.
— Они… это… жуткие, все эти подробности, и с них стошнить может, — предупредил он.
— Это ничего. Люди должны понимать, с какой опасностью они имеют дело. И от какой ужасной беды вы, рискуя жизнями, их избавили.
— Так не избавили — только сами покалечились, разве что… — вздохнул капрал. — Там, на болоте, умертвий — что волн в море, и меньше не становится, руби не руби. Самому бы ноги унести — и ладно.
— Про это говорить не надо, — остановил настоятель.
— Вот видите, ваше преподобие, хорошо, что я тут уточняю, — обрадовался солдат. — А то брякнул бы что-нибудь излишнее. Ну, значит, тут прилетает упырь — крылья в три обхвата, во! Здоровенный и жуткий. И на командира нашего набрасывается.
— Про упыря подробно. И почему он не боится солнца?
— Ну, он же принц-упырь, у него, может, другое устроение… — предположил солдат. — Или это имя просто такое, что упырь, а на самом деле главное в нем то, что он принц. В общем, дрались они, дрались, и из командира нашего уже дух долой, но потом принц-упырь сломался — обратился королевой умертвий.
— Стой-ка, — настоятель поднял руку, — здесь мы будем иначе излагать. Согласись, Эсайас Новер заслуживает величайших почестей, так что мы не будем умалять его подвига.
— Ага, — сказал капрал. — Понятно.
— Принц-упырь позорно бежал от Эсайаса Новера, который перерубил ему руку и отсек крыло. Так лучше.
— Фактически он ему перерубил и отсек, — вздохнул капрал. — Потому что он герой, наш Эсайас Номер, и этого у него не отнять. Что угодно отнять, но не это. Храбрый малый.
— Так о нем тоже не выражайся, он тебе не ровня — он знатный человек, — предупредил настоятель, — Называй храбрецом, отважным рыцарем.