Королева вестерна
Шрифт:
— Интересная философия. А какая роль отведена мне в твоем квесте?
— Ты сыграл роль героя спасителя и простого олигарха. Я почти поверила в то, что на свете существуют порядочные богачи. Ты появился тогда, когда нужно — ни днем раньше, ни днем позже. И своими успехами я обязана именно тебе, как бы странно это не звучало. Для того, чтобы почувствовать себя ровней тебе и Зое за кратчайший срок я встала на ноги. Это была мощная мотивация, которая сработала успешно. И вот я здесь, пришла и уйду на своих ногах.
— И даже не отблагодаришь простого олигарха хотя бы поцелуем?
— Нет.
— Почему?
— Ты
— А ты изменилась!
— Разве что загар прилип качественно, — съязвила я.
— Зойка, будь она неладна, сделала из меня тряпку. Когда я увидел ее впервые на ринге, в знаменитой клетке — восьмиугольнике, она уделала свою соперницу за тридцать секунд. У нее длинные, крепкие ноги и дьявольски красивое лицо. Это дикое сочетание красоты и силы — я не мог устоять. Отбил ее у действующего чемпиона ММА, рискуя быть серьезно покалеченным, а то и трупом, — мрачно ухмыляется Марк.
— Но она того стоила! Я долго таскался за ней, бросал к ее восхитительным ногам все, что она пожелает — машины, драгоценности, платья за 500 баксов за штуку, пока девушка не сдалась. С ней было очень сложно. Зоя говорила, что любит меня, но я понимал, что я не тот человек, который ей нужен. Я не спортсмен и не силен духом. Все что мог ей предложить — это любовь и деньги. А ей было мало. Она мечтала, чтобы кто-нибудь укротил и обуздал ее дикий нрав, я же был с ней слишком ласков — не умею по-другому. И тогда Зоя снова вернулась к Артему, который умел справляться с ней куда лучше, чем я. Я принял поражение и уехал из США сюда, чтобы забыть ее навсегда. Что было дальше, знаешь сама.
— А ты никогда не спрашивал у нее, почему она приехала сюда?
— Спрашивал, конечно. Отвечает одно и тоже: осознала, что любит меня. Калачев не отступится от нее, я чувствую, что он где-то рядом. По Зойкиному поведению это вижу. Она словно мечется меж двух огней. Я устал от всего этого, но не могу ее прогнать. Мне нравится, когда она доминирует в постели, никогда не встречал таких раскованных сексуальных женщин. Я позволяю ей делать с собой разные вещи, которые другому мужчине покажутся унизительными. Может быть, зря? Прости, что говорю тебе все это, но мне больше не с кем поделиться, некому выговориться.
— Говори, Марк…
— Все называют Danger — Опасность. Когда она выходит на ринг, то заплетает свои длинные черные волосы в две косы. Зою Ковец боятся и уважаю, и мне безумно льстит, что я сплю с ней в одной постели.
Мы пили текилу и говорили, говорили и пили. Впервые с Марком мы честны и откровенны друг перед другом. После его душевных излияний, я рассказала о своих отношениях с Сашкой, о своей болезни. Незаметно вечер перетек в ночь, мы чересчур пьяные лежим на полу и смотрим в стеклянный потолок на веранде, через который отражаются звезды. Под моей головой сильная рука Марка и мне безумно хорошо.
— Иногда разговоры по душам приносят больше удовольствия, чем секс. Спасибо тебе, Алена.
— За то, что не воспользовалась ситуацией и не соблазнила тебя? Брось, Марк! Секс — это ведь не главное удовольствие в жизни.
— Что ты говоришь? — изумляется финн, — Может, ты асексуальна? — он приподнялся на локтях и с подозрением на меня уставился.
— Я? Вовсе нет! — мое самолюбие было уязвлено до крайности.
— Так докажи это!
— Хм… У тебя есть медленная музыка?
Не вставая с пола, Марк дотянулся до пульта и включил одну из моих любимых песен. Это Ignis «Rompasso». Я принялась двигаться в танце, забыв о больных ногах. Алкоголь не только раскрепостил меня, но и на время позволил почувствовать себя здоровой. Завтра будет плохо, но сегодня-то хорошо!
Я встала перед Марком и принялась извиваться, как змейка, пристально смотря в его расширенные от удивления глаза. Делая плавные движения, снимаю футболку, и остаюсь в кружевном красном бюстгальтере. Мне не стыдно — текила искоренила во мне это жалкое чувство. Мои соски твердеют и просвечиваются через тонкую ткань. Вкладываю в танец всю свою страсть и артистизм, как будто это последний танец в моей жизни. Поворачиваюсь к Марку спиной и, призывно смотря на него через правое плечо, плавно снимаю джинсы. Рукой взбиваю распущенные волосы и продолжаю двигаться. Песня начинается сначала. Чувствую себя легкой, невесомой, соблазнительной. Горящие глаза Марка ревностно следят за каждым моим движением. Еще немного безумства и я устаю, валюсь рядом с ним на пол и весело смеюсь. Марк подминает меня под себя и впивается в рот поцелуем. Руки его шарят по моему полуобнаженному телу, он стаскивает с плеча лямку бюстгальтера, и поцелуй переносится на мою обнаженную грудь. Выгибаюсь и закусываю губу. Нужно остановиться, пока не поздно…
Кое-как выпроставшись из-под его тела, переворачиваю Марка на спину и сажусь на него сверху.
— Хватит, Марк. Мы не должны этого делать, — говорю ему, проникновенно глядя в его лихорадочно сверкающие глаза.
— Я хочу тебя! — отвечает он, прижимая меня к своему твердому естеству.
— Зоя скоро вернется. Она тебе и не помышляла изменять. Нет нужды мстить ей той же монетой.
— Но я хочу тебя не из мести Зое, а просто потому, что мне нравится твое тело. Ты так классно танцевала, с такой душой, что я подумал, что тоже тебе небезразличен.
— Так и есть. Но я никогда не буду третьей в чужих отношениях. Никогда! У меня есть гордость, можешь себе представить?
— Алена…
— Тссс — прикладываю палец к его губам и, опустившись вниз, покрываю поцелуями его грудь, а затем резко встаю и одеваюсь.
— Что ты делаешь? — жалобно стонет Марк, — не оставляй меня в таком состоянии.
— Справишься. Уже почти рассвело. Скоро вернется твоя Опасность, все будет хорошо. Верь ей, Марк.
— Я верю тебе.
— Марк, только один вопрос остался невыясненным. Почему ты не удивился тогда в ресторане при первой встрече тому, что я приехала в инвалидном кресле?
— Потому что я наблюдал за тобой с самого начала, как только тебя привезли на пляж.
Я опускаю ресницы и улыбаюсь.
— Прощай…
— Не уходи… Аленка, стой.
Выхожу из дома, и наблюдаю самый красивейший рассвет в своей жизни. И я безумно счастлива в этот момент потому, что поняла, что навсегда освободилась от прежних чувств к Марку. Это чувство безграничной свободы, наверное, то же самое чувствуют люди, которых только что выпустили из длительного тюремного заточения.
<