Королева Виктория. Женщина-эпоха
Шрифт:
Принцессу такое предпочтение очень удивило, она вспомнила немного страшное красное лицо старого короля, которого сама, конечно, не видела, но по картине хорошо знала:
– Он же был сумасшедшим и ослеп?
– М-м… некоторые проблемы со здоровьем король Георг имел уже к концу жизни, он действительно был серьезно болен, потерял зрение и отличался приступами нарушения сознания, но большую часть правления был весьма добрым королем и прекрасным воспитателем своих детей.
И снова девочка вытаращила глаза на герцогиню. Каким же воспитателем, если дядюшка-король Георг IV
– Не всегда даже самое прекрасное воспитание дает столь же прекрасные плоды.
Принцесса прошептала:
– Как у нас…
Теперь вмешалась уже герцогиня Кентская:
– В доме короля Георга и королевы Шарлотты был установлен раз и навсегда заведенный распорядок дня, там рано ложились спать и рано вставали, привычными были скромность и трудолюбие. Завтраки, обеды, ужины – все в строго отведенные часы, это так способствует пищеварению. В заведенное время совершались прогулки, причем в любую погоду, это тоже полезно для здоровья.
– О да! Вечерами бывали концерты, на которых оркестр обычно играл любимые мелодии короля, играли в трик-трак…
И снова герцогиня Кентская решила, что наставления проводятся неподобающим образом:
– Но важней не это, а то, что король приучал своих детей к простоте и труду. У принцев и принцесс были грядки, на которых они работали, и даже овечки, за которыми ухаживали.
– Мама, пусть у меня тоже будет овечка, которую я стану водить на голубой ленточке…
Виктория не поняла, почему при упоминании овечки и ленточки обе герцогини даже вздрогнули. Просто они вспомнили другую королеву, не так уж давно водившую овечек на ленточках – Марию-Антуанетту, и ее страшную судьбу. Для себя герцогиня Кентская внезапно решила: нет, вот уж чего не будет в ее доме, так это овец! Разве только на столе в качестве жаркого.
Герцогини в два голоса хвалили образцово-размеренную жизнь короля Георга и королевы Шарлотты, а другая слушательница леди Флора Гастингс едва сдерживалась, чтобы не завопить, что это немыслимо скучно, когда один день, как две капли воды похож на другой, когда нужно все делать по строго заведенному распорядку, недаром сыновья сбежали из этого строго регламентированного рая, как только появилась такая возможность.
А вот сама Виктория слушала внимательно, она даже рисунок забросила. Ей нравилась вот такая упорядоченная жизнь, простая и скромная, не важно, что она кому-то кажется скучной. С другой стороны принцесса начала понимать причину распутства дядюшки-короля Георга IV, прожив столько лет вот так размеренно, он просто захотел свободы, но не удержался и стал просто разгильдяем, как однажды назвал его другой дядюшка – принц Леопольд.
К дяде Леопольду Викторию больше не отпускали совсем, сестра недвусмысленно дала понять брату, что пока тот не прекратит «свою безнравственную жизнь», она не позволит дочери навещать Клермонт. У Леопольда было прекрасное настроение, и тот расхохотался:
– Как ты мне предлагаешь прекратить эту самую жизнь, повесившись на суку или пустив пулю в лоб?
Герцогиня
– Я не желаю, чтобы моя дочь хотя бы случайно встретилась с недостойной женщиной!
Под недостойной женщиной, несомненно, имелась в виду жившая у Леопольда в Клермонте актриса.
Брат снова рассмеялся:
– Ты не знаешь новостей, дорогая сестрица. Я больше не держу любовницу и даже уезжаю в Бельгию.
– Куда?!
– В Бельгию. Мне предложили стать королем.
– Нет такого королевства.
– Теперь будет, и я первый его король. Однако король Франции Луи Филипп настаивает, чтобы я женился на его старшей дочери Луизе. Так что приходится бросать холостяцкие привычки и становиться добропорядочным семьянином и королем. – Он вдруг вздохнул: – Может, и к лучшему.
– Ты уезжаешь?
– Не завтра, конечно, но скоро. Ты позволишь мне попрощаться с племянницей или придется спрашивать разрешения у твоего Мефистофеля?
– Кого?
– У сэра Джона.
– Почему ты его так назвал?
– А кто же он? Неужели ты даже не замечаешь, что живешь полностью под его диктовку? Вики, ты же сильная и умная женщина, очнись, не позволяй устраивать тюремные порядки в своем дворце, к вам не пробиться нормальным людям, а девочке нужно развиваться.
– Ты полагаешь, что общение с актрисами помогает развитию?
– Далась тебе эта актриса! Я полагаю, что девочке нужно общение с детьми такого же возраста, что она должна знать, как себя вести не только с престарелыми дамами, но и с юношами…
Сестра резко оборвала брата:
– Ты ошибаешься, думая, что мы не уделяем внимания этим вопросам! Дрине не раз разъяснялись правила приличия относительно поведения с молодыми людьми.
– Правила приличия… вот именно, пожилые леди диктуют юной девушке. Как строить глазки молодым людям!
– Строить глазки?!
Леопольд сделал успокоительный жест:
– Я утрирую, конечно, но Вики, ты не боишься, что Дрина растет, не имея возможности даже изредка беседовать с молодыми людьми, это может привести к тому, что она влюбится в первого же встречного, который заглянет в глаза или возьмет за руку? Хорошо, если это будет достойный человек…
От такого предположения брата герцогиня Кентская пришла в ужас, но что она могла возразить? Что принцесса никогда и ни в кого не влюбится и замуж выйдет только по материнской воле? Но сердце не спрашивает, можно выйти замуж за одного и всю жизнь любить другого… Это герцогиня помнила по своей собственной юности.
Видя задумчивость сестры, Леопольд вздохнул:
– Я постараюсь найти Дрине достойного молодого человека.
Герцогиня снова взвилась:
– Ты? Где?!
– У нашего дорогого братца герцога Саксен-Кобургского прекрасные сыновья. Думаю, стоит посоветовать брату отправить мальчиков в гости в Лондон, а тебе сделать такое приглашение.
– Не рано ли?
– Пусть лучше сердечко нашей будущей королевы заранее будет занято приличным молодым человеком, чем в него попадет кто-то недостойный.