Королева Виктория
Шрифт:
Путешествия королевы прекратились в 1844. г. Причиной послужили многочисленные траурные мероприятия в королевской семье, а также очередная беременность королевы четвертым ребенком, принцем Альфредом, или просто Аффи, который родился 6 августа. Но летом 1845 г. королева и принц Альберт снова поехали в зарубежную поездку, в ходе которой посетили Бельгию, повидали короля Леопольда и королеву Луизу, а затем отправились в Бонн, где принц Альберт показал королеве тот самый маленький домик, в котором он снимал комнату, будучи студентом. После этого они направились во дворец короля Пруссии, который королеве настолько не понравился, что она даже не потрудилась скрыть это от окружающих. А причиной разочарования стало то, что ее мужу был оказан не тот прием, которого он, как ей казалось, заслуживал. На торжественном банкете король Пруссии посадил на главное место эрцгерцога Фредерика Австрийского, дядю императора, а не принца Альберта.
Но как только они пересекли границу и оказались на территории Кобурга, разочарование королевы мгновенно сменилось благодушным и восторженным отношением к окружающей ее действительности. На всем пути их встречали огромные толпы людей, радостно сопровождавших криками и жестами кареты с королевой и принцем Альбертом. У Виктории даже появилось ощущение, что это она провела в этих краях свое детство, а сейчас ее встречают родные по духу люди. «Если бы я не была тем человеком, которым являюсь в настоящее время, — записала она в дневнике на следующий день после посещения Розенау — родного города принца Альберта, — этот город вполне мог бы быть моей родиной. И отныне я всегда буду считать его своей второй родиной». Она поднялась по лестнице дома в небольшую спальню, в которой провели свое детство Альберт и его брат Эрнест. Вид из окна открывался чудесный. А на старых обоях королева заметила мелкие дырочки, которые могли быть сделаны руками Альберта или его брата.
К сожалению, их немецкие хозяева, чтобы угодить гостям и хоть как-то развлечь, устроили грандиозную облаву на диких животных в Тюрингском лесу, что вызвало у щепетильной леди Каннинг резко отрицательную реакцию.
«Три сотни человек были специально наняты для того, чтобы в течение десяти дней поднимать шум в лесу и выгонять оленей на заранее подготовленную для отстрела и огороженную со всех сторон территорию... Охотники затаились в небольших укрытиях По пять-шесть человек вместе. Затем по сигналу загонщики опрокинули ограждения... и вооруженные до зубов охотники стали методично отстреливать бедных животных, которые выбегали на них из леса. В конце концов все они были убиты. Это ужасное зрелище, а самое ужасное заключалось в том, что среди охотников было немало плохих стрелков, которые ранили несчастных оленей, и те еще долго мучились до своей смерти».
Королева тоже решительно осудила эту жестокую охоту, не без оснований полагая, что ее «вряд ли можно назвать настоящим спортом». Скорее всего это напоминало что-то вроде «жестокого убийства». Однако еще больше возмутил ее тот факт, что участие принца Альберта в этой охоте вызвало бурю негодования в Англии. Весь тот авторитет прекрасного наездника, который принц Альберт заработал во время охоты на лис в графстве Лестершир, был мгновенно перечеркнут его участием в массовом убийстве оленей в Тюрингском лесу. Кстати сказать, королева тоже подверглась ожесточенной критике на своей родине.
«Ничто не может сравниться с той волной возмущения среди представителей практически всех слоев общества, — писал Чарльз Гревилл [26] , — которую вызвало сообщение об участии принца Альберта в жестокой и бессмысленной резне оленей. Еще большее негодование было выражено в связи с тем, что в этой охоте якобы принимала участие и сама королева. В некоторых газетах ее поведению была дана самая нелицеприятная оценка, на которую некоторые другие газеты ответили неуклюжей попыткой оправдать королеву тем, что она якобы шокирована и возмущена этой охотой. При этом все прекрасно понимают, что никто не мог заставить королеву наблюдать за этой бессмысленной и жестокой резней. На самом же деле, — продолжал комментировать Гревилл, — у нее явно притупилось чувство сострадания, и хотя вряд ли можно назвать королеву жестоким человеком, скорее наоборот, тем не менее это свидетельствует о ее эгоизме, бессердечности и упрямстве».
26
Королева не принимала участия в отстреле животных и была решительно против того, чтобы женщины вообще брали в руки ружья. Когда она узнала, что ее внучка принцесса Виктория Гессенская отправилась на охоту со своим отцом и стреляла в животных, она тут же написала ей: «Дорогая малышка, я была просто в шоке, узнав, что ты стреляла из ружья вместе с папой и что ты вообще любишь охотиться с ружьем. Наблюдать за охотой вполне допустимо, но убивать животных своими руками для любой почтенной леди должно быть невозможным. Я очень надеюсь, что ты больше никогда не будешь этого делать. Это не принесет тебе никакой пользы, так как подобные занятия характерны только для легкомысленных простолюдинок» (Advice to a Grand-daughter: Letters from Queen Victoria to Princess Victoria of Hesse, ed. Richard Hough, 26).
22. БАЛМОРАЛ
«Живут они в Балморале не просто как частные лица знатного происхождения, а как самые простые дворяне».
Вскоре после того, как королева Виктория и принц Альберт переехали в свой новый дом в Осборне, они стали подумывать о покупке еще одного поместья, более отдаленного от Лондона и более спокойного. Впервые они побывали в Шотландии в 1842 г., проделав путь от Вулиджа до Эдинбурга на корабле «Ройял Джордж». Там, в Шотландии, они остановились у Герцога Бакли-Куинсберрийского, одного из адъютантов королевы и командира королевской роты стрелков в звании генерал-капитана, в его Далкитском дворце в графстве Мидлотиан. После этого они погостили у маркиза Бредолбанского, будущего лорда-гофмейстера королевского двора, в его замке Теймаут, что в графстве Пертшир. Во время этой поездки они наслаждались живописной природой Шотландского нагорья, осматривая Лох-Ливен и Скоун, замки Стерлинг и Линлитгоу. Этот край напоминал принцу Альберту о его родном Кобурге, по которому он так скучал. Даже люди в этом районе, казалось, были похожи на немцев.
«Шотландия произвела на нас обоих чрезвычайно приятное впечатление, — писал он своей бабушке. — Эта страна полна живописных мест... прекрасно приспособлена для занятий самыми разнообразными видами спорта, а воздух здесь всегда удивительно чистый и прозрачный... Что же касается местных жителей, то они представляются мне простыми, естественными и отличаются той прямотой и честностью, характерными для всех жителей горных стран, которые живут вдали от крупных городов. Кроме того, нет другой такой страны, где бы так бережно относились к своим историческим обычаям и традициям... Каждая вещь здесь так или иначе связана с каким-нибудь интересным историческим событием, и все эти события хорошо нам знакомы по точным описанием сэра Вальтера Скотта».
Два года спустя, осенью 1844 г., королева и принц снова вернулись в Шотландию в качестве почетных гостей лорда Гленлайона, который вскоре должен был наследовать титул шестого герцога Атолла. Они остановились в его замке Блэр, что в графстве Пертшир, и провели там несколько счастливых дней, как и прежде наслаждаясь живописными окрестностями и общением с добродушными и приветливыми людьми. По словам леди Каннинг, королева была «очень довольна» своим пребыванием в этих местах, часто «веселилась и смеялась», а принц вообще был в состоянии «экстаза». «Мы чувствуем себя превосходно, — писал принц Альберт вдовствующей герцогине Кобургской. — Ведем примитивный и вместе с тем весьма романтичный образ жизни, часто бываем в горах, которые оказывают на нас успокаивающее воздействие. А я наслаждаюсь спортом на открытом воздухе и живописной природой».
Леди Каннинг, как всегда, была слишком придирчива и выражала неудовольствие тем обстоятельством, что королевская чета посетила в воскресенье шотландскую церковь, вместо того чтобы отправиться в маленькую епископальную церковь, которая гораздо ближе по духу королеве Виктории и принцу. Такое же недовольство было недвусмысленно выражено и газетой «Морнинг пост», упрекнувшей королеву в том, что она охотно посещает общины кальвинистов или пресвитериан, которые ненавидят членов англиканской церкви. А принц Альберт остался доволен церковной службой в шотландской церкви, которая во многом напомнила ему церковную службу в Германии.
«Могу сказать только то, — писала королева в дневнике, — что природа здесь выше всяких похвал. Здесь все так романтично, так красиво, но самым большим преимуществом этих мест является их отдаленность от городской цивилизации. С высоты окрестных гор замок Блэр и все домики местных жителей напоминают мне чем-то маленькие игрушки, — продолжала королева, которой удалось подняться на вершину горы Туллок в сопровождении слуги лорда Гленлайона, одетого в национальную одежду горцев. — Это было так романтично. Вокруг нас не находилось ни единой живой души, кроме сопровождавшего нас горца, ни единого домика или хижины. И только знаменитые шотландские овцы с черными мордашками паслись на горных склонах». Королева действительно получила огромное удовольствие от поездки в горную Шотландию, а когда вернулась домой, то с превеликим трудом привыкала к угрюмому и пыльному Виндзорскому дворцу и еще долго вспоминала «горные вершины Шотландии, ее живописные холмы, кристально чистый воздух, уединенную жизнь и полную свободу».