Королева войны

Крес Феликс В.

Важнее всего сейчас было подготовить тронный зал и несколько других, необходимых для приема армии гостей. Сам тронный зал, устроенный в расчете именно на такие собрания, вместил бы два отряда конницы. Но в зале состоится только прием для глав дартанских родов. Столичные рыцари и магнаты не могли явиться во дворец одни, без жен, без свиты, без обязательных Жемчужин… Всех этих людей невозможно держать во дворе перед домом. Хотя погода все еще не подводила, и Готах подумывал, не предложить ли такую идею Эзене. Дартанские обычаи допускали выставление под открытым небом столов для свиты и прислуги. Анессе, вместо того чтобы беспокоиться насчет платья, следовало организовать подготовку к большому пиршеству. Собравшимся в зале рыцарям предстояло разговаривать с Эзеной, но потом нужно подать какое-то угощение. Какое? Где?

Готах не знал, что беспокоится он зря. Анесса, которая хоть и осталась по вине Кесы без платья, как обычно, оказалась на высоте. Необходимые распоряжения давно уже были отданы; первая Жемчужина, несчастная и недовольная, встала в этот день как никогда рано и самые важные вопросы решила сама, а остальные поручила кому положено. Когда Готах размышлял о том, чтобы устроить пир во дворе (что было невозможно, поскольку гости

должны были как-то подъезжать к дому), в Королевский квартал уже начинали вкатываться тяжело нагруженные повозки. На них доставляли столы и скамейки, которые слуги сразу же вносили во дворец и расставляли в коридорах восточного крыла, которое выглядело лучше всего. На них расстилали скатерти, а на тех расставляли посуду. Было куплено множество совершенно ненужных вещей, лишь затем, чтобы всей столице было о чем говорить. Торговое представительство Сей Айе в Роллайне могло удовлетворить большую часть заказов, но ему поручили лишь ведение расчетов и представили список покупок… Анесса из кожи вон лезла, лишь бы потратить как можно больше. Десятки столов, сотни подсвечников и тысячи свечей покупали у конкурентов. Были заказаны еда и напитки, которые послезавтра пойдут прямо на столы, поскольку дворцовые кухни и подвалы пока не могли справиться с этой задачей. Все это стоило немалых денег. Но финансы Буковой пущи, несмотря на неслыханные закупки, сделанные в последнее время (все еще приобретались многочисленные имперские владения), пока еще не лежали в руинах, постоянно латаемые и пополняемые спекулирующими на денежном рынке казначеями. Впрочем, если бы даже дело обстояло иначе, первая Жемчужина готова была основательно опустошить казну Доброго Знака, лишь бы продемонстрировать, на что способна ее госпожа. Эти расходы имели политическое значение. Казалось, что подготовить в течение двух дней, в разграбленном дворце, пышный прием для нескольких сотен женщин и мужчин чистой крови, в сопровождении впятеро большего числа слуг и членов свиты, практически невозможно. Но деньги творят чудеса, и Анесса намеревалась доказать, что ее госпожа с легкостью совершает невозможное. Посланник, изумленный размахом, с которым велись приготовления, в душе поневоле отдал должное первой Жемчужине, у которой находилось время на раздражающие капризы, но до этого она сняла с плеч княгини, по сути, все хлопоты. Эта невольница, будь она даже вдвое более праздной и капризной, стоила любой суммы золотом (в последнее время, впрочем, скорее серебром). Она могла брать на себя ответственность за крайне важные решения и в полной мере пользовалась всеми своими полномочиями. Но так бывало всегда, даже в Добром Знаке. Княгиня, конечно, была исключительной женщиной, но вдобавок ко всему у нее имелись союзники, о которых другие могли лишь мечтать. Ничто не мешало ей в течение всего дня устанавливать свою кровать, а потом лежать в ней, размышляя только о том, как вести игру с дартанскими родами. Хайна заботилась о ее безопасности и присутствии гвардейцев, Йокес и Эневен руководили войной, Кеса вела дела в Добром Знаке, а Анесса занималась всем остальным. И у нее еще оставалось время на жалобы.

Назавтра княгиня Эзена, пользуясь прекрасной погодой, весь день отдыхала в своем лесу за домом, беседовала с посланником и кормила белок орехами, поскольку знала, что к приходу гостей все будет уже готово.

40

Места в огромном тронном зеле вполне хватило, особенно если учесть, что в нем появились только главы родов. Разосланные приглашения, выдержанные в лучшем тоне и собственноручно подписанные Эзеной (княгине триста с лишним раз пришлось написать свое имя, которому предшествовали родовые инициалы, но без каких-либо титулов) вежливо и даже с долей шутки извещали о «военном совете, на котором будут приняты важные для королевства решения». В нескольких словах давалось понять, что на этом «военном совете» ждут только тех, кто должен прийти. Готах, которого ее высочество попросила о помощи, основательно намучился, составляя текст этих приглашений. Он не мог никого обидеть и вместе с тем, исполняя желание княгини, не хотел допустить, чтобы в тронном зале собрались все дамы Домов с Жемчужинами, какие-нибудь оруженосцы и неизвестно кто еще. Прибывающие пары трудно было бы разделять силой, так что уже в коротком приглашении должно было содержаться известие о том, чего княгиня ожидает от своих гостей.

Мудрец Шерни с задачей справился.

Кеса, возможно, и не любила Анессу, но и глупа она тоже не была… Присланное из Сей Айе платье, в котором первая Жемчужина встречала гостей, не давало ей никаких поводов для сожаления. Огромное голубое одеяние, настолько дартанское, насколько это было возможно, вне всякого сомнения принадлежало к самым дорогим предметам одежды, которые когда-либо видели в Шерере. Всего за один вечер Жемчужину княгини Эзены и саму Эзену возненавидели несколько сотен женщин, большинство из которых могли иметь только невольницу первого сорта; Жемчужины остальных дам чистой крови на фоне Анессы и ее платья выглядели поддельными. Прекрасная блондинка, несшая на себе около трехсот бриллиантов, вплетенных в украшавшую платье золотую вышивку, выглядела по сравнению с другими Жемчужинами так, как отряд Дома по сравнению со сборным отрядом рыцарей. С полной свободой, привыкшая приказывать самым знаменитым родам, Анесса приглашала женщин в обеденный зал, многозначительно сокрушаясь по поводу обязанностей, которыми вынуждена заниматься княгиня, прежде чем покинет мужское общество; с другой стороны, она шутливо сочувствовала магнатам и рыцарям, которых даже в безопасной столице война разлучала с супругами. Не один из этих магнатов и рыцарей бледнел или слегка краснел под взглядом невольницы, которая несколько месяцев назад вовсе не шутила, спокойно говоря: «А вот, господин, долги твоего Дома…» Встреча с таинственной госпожой Буковой пущи выглядела не слишком опасной по сравнению с мимолетным взглядом первой Жемчужины, в голубых глазах которой крылось короткое: «Я помню…»

Прибыли почти все приглашенные. Ибо независимо от того, кто и что думал о неясном происхождении княгини-невольницы, о каких-то сказках и легендах, об освобождении Дартана из-под власти императора, никто не мог недооценивать женщину, по приказу которой только что были разбиты лучшие на свете войска — Армектанский легион, многие столетия не имевший достойного противника; женщину, которая многое могла добыть мечом и еще столько же просто купить; женщину, за которой с оружием в руках стояли многочисленные семейства, чтившие рыцарские традиции своего края.

Занявший место позади большого трона Готах, возведенный в ранг первого советника ее высочества, наряду с остальными ждал, когда в зал придет госпожа Дома и что скажет. Он не знал, каким образом она решила навязать свою волю представителям самых знаменитых родов, которые в большинстве своем все еще ее не поддержали, ни собственными мечами, ни как-либо еще. Самое большее они сохраняли сдержанный нейтралитет, да и то в основном из-за расписок, которые когда-то показывала Анесса. Конечно, не каждый задолжавший бывал в Сей Айе. Но почти каждый должник имел друзей и союзников, от которых он требовал поддержки. Княгиня через посредство первой Жемчужины обращала подобные ситуации в свою пользу. Но теперь речь шла о чем-то большем: речь шла о признании фактической властительницы и ее регентского титула, от которого уже вела прямая дорога к королевской короне. Регентство имело в Дартане очень долгую и пышную традицию. В краю, вечно сотрясаемом родовыми войнами, где возвышались и рушились династии, чтобы уступить место выборным властям, а потом снова наследственной монархии, где вечно царило безвластие — назначали регентов, как на время малолетства монарха, так и по сотне других причин. Самой частой причиной была война. Регенты военного времени, будучи временными правителями, сохраняли власть до окончания политических заварушек. Но теперь добиваться титула регента предстояло женщине, которую подавляющее большинство влиятельных персон видели впервые в жизни. Не каждому хватало смелости, чтобы — под видом каких-то своих дел — выйти на улицы столицы именно тогда, когда ее высочество въезжала в город, и хотя бы бросить взгляд на ее свиту. Большинство делали вид, что не знают о том, что дворец в Королевском квартале кем-то занят. Занят ее высочеством К. Б. И. Эзеной, княгиней Доброго Знака, которая каким-то… весьма необычным образом стала женой старого князя Левина. О которой говорили — страшно подумать! — что когда-то она была невольницей. Правда, против этого возражали такие люди, как его благородие К. Б. И. Эневен, и даже, что важнее, его сводный брат Кенес, который когда-то сам начал процесс против якобы невольницы, а теперь сражался на ее стороне. Готах читал все эти мысли в глазах собравшихся. Он верил в княгиню Эзену, но и испытывал определенные опасения. Он не знал, как эта молодая женщина поведет себя перед лицом сотен самых знаменитых дартанцев. Каким образом она потребует титул регента, а тем самым права монарха?

В зале преднамеренно поддерживалась некоторая военная строгость. Вдоль стен, неподвижно опираясь на мечи, выстроились самые знаменитые солдаты отряда Дома. По обе стороны от возвышения, на котором стоял трон, — только двое гвардейцев. У больших входных дверей ждал в полном гвардейском обмундировании комендант стражи в сопровождении лишь четырех своих солдат. Все это действительно напоминало некий военный совет.

Двери открылись без какого-либо предупреждения. Среди шума многочисленных разговоров очень отчетливо раздался лязг доспехов стоявших у стен солдат, которые подняли мечи в военном салюте, а потом опустили их, заскрежетав остриями о пол. Грохот стальных рукавиц, ударяющихся о бронированные груди, мгновенно погасил ропот в зале. В наступившей тишине все лица повернулись к дверям, из-за которых доносился звук шагов нескольких гвардейцев. Комендант Охегенед еще немного подождал, а потом громким и отчетливым голосом офицера просто сказал:

— Ее королевское высочество княгиня-регент К. Б. И. Эзена, госпожа Доброго Знака.

В зал вошли четверо гвардейцев и сразу же заняли места по обе стороны от узкого красного ковра. Княгиня в сопровождении вооруженной Черной Жемчужины спокойно направилась прямо к трону.

Готах стоял, ожидая с бьющимся сердцем, что произойдет дальше. Эзена разыграла все по-своему… Он должен был догадаться! Она не собиралась никого ни о чем просить, даже чего-либо требовать. После слов Охегенеда каждый из гостей мог выбирать — остаться в зале или уйти.

Кто-то, похоже, хотел было двинуться к дверям, но тут же застыл неподвижно, видя, что остальные не трогаются с места. Сколько было таких? Посланник знал, как действует воля одного на толпу. Вслед за первым смельчаком двинулись бы другие. Сколько? Могли уйти даже все. Посланник ждал первого смельчака. В толпе из трехсот человек… Никого?

Но Эзена тоже знала, как чувствует и мыслит толпа. Во имя Шерни, откуда? Откуда эта деревенская девушка, невольница и прачка, знала о таких вещах? Двери оставались открытыми достаточно долго для того, чтобы никто не посмел заявить, что княгиня заперла всех своих гостей; достаточно долго, чтобы любой решительный человек мог через них выйти. Но решительных в толпе никогда не было. Большие створки медленно закрылись, сомкнувшись с отчетливым стуком. Все. Никто не ушел, и уже было ясно, что не уйдет. Ибо как? Бессмысленно дергать дверь, вцепившись в большую ручку над головой. Время прошло, возможность исчезла. Ее королевское высочество Эзена позволила каждому принять решение, после чего сочла вопрос исчерпанным. Закрытым, как двери в тронный зал.

Готах смотрел на идущую к нему женщину в огромном красном платье, которое заказал старый властитель Сей Айе с мыслью о королеве Дартана. Ни одна дама Дома не могла бы надеть подобное одеяние, поскольку выглядела бы в нем смешно — переодетая королевой… Где она могла бы ходить в таком платье? По крутой лестнице в собственном высоком доме-дворце, на одной из улиц Роллайны? А может, в каком-нибудь имении на краю света? Кто и где мог в такой одежде принимать гостей, не навлекая за себя усмешки за спиной? Но здесь, в тронном зале дворца дартанских монархов, шла по королевскому пурпуру — нетерпеливо поглаживая пальцем какой-то документ — высокая женщина, у которой, похоже, было не слишком много времени. Она оделась без особых излишеств, драгоценных камней на платье блестело немного, а волосы, затянутые в шелковую сетку с рубинами, наверняка не требовали полдня на укладку. Она пришла решить некие дела, но, несомненно, ее уже ждали другие, вероятно, более важные или хотя бы не менее важные. Подойдя к возвышению, она поднялась по трем ступенькам, обменявшись взглядами с посланником, который в сотый раз вынужден был мысленно повторить, что нет никакой прачки Эзены, есть лишь женщина, которая родилась, чтобы стать властительницей могущественной державы. Она повернулась лицом к залу и сказала: