Королева войны
Шрифт:
Тем временем имперские бежали сломя голову. Отряды Атаки и Темной Чащи видели перед собой тысячу задниц и вдвое больше мелькавших ног в темных штанах. Командир Чащи понял, что в этой странной тактике кроется определенный смысл; если он не догонит легионеров до края леса, то его всадники влетят на полном скаку в заросли и разобьются о стволы, или же ему придется остановиться перед самым носом у сидящих в лесу лучников. Прекрасно обученный легион позволял себе насмехаться над дартанскими железными полками. Но что это были за солдаты! Возглавлявший отряд рыцарь знал, что не каждый офицер может позволить себе отдать подчиненным приказ: «Бегите!» Перед лицом сплошного вала конницы, грохочущей копытами по земле, это мог быть последний выполненный приказ… Мчащиеся куда угодно, лишь бы подальше от врага, солдаты редко были в состоянии остановиться.
Возглавлявший атаку опытный воин поступал так не впервые. Он мог оценить расстояние и уже понимал, что беглецов наверняка не догонит. Крикнув знаменосцу, он велел ему дать флагом сигнал перейти на рысь. Он знал, что позади мчится галопом Отдельный отряд, и не мог остановить своих всадников, ибо тогда на него обрушились бы все остальные. Лишь какое-то время спустя, беспокойно глядя на зловеще приблизившуюся стену леса, в тени которой исчезли акалийцы, он отдал другой приказ: «Шагом».
Две цветные линии тяжелой конницы встали на половине дальности выстрела
После неудачной атаки построение «забором» позволяло лишь один маневр — поворот кругом и поспешное отступление галопом. Но командиры отрядов Темной Чащи и Отдельного могли еще поднять своих всадников и поскакать к краю леса, так же как поступили солдаты из соседнего отряда.
Но ничего этого сделано не было.
Резкие звуки офицерских свистков раздались где-то за убогими хижинами деревушки. Сквозь узкие щели в забралах шлемов дартанские рыцари увидели настоящий муравейник — множество красных всадников, мчавшихся бесформенной кучей прямо на открытый фланг двойного «забора», в то время как другие толпы окружали деревню, явно желая зайти отрядам с тыла. После необычного наступления пехоты на тяжелую конницу последовало второе, еще более удивительное. Кто бы ни возглавлял этих солдат, он понятия не имел о построении клиньев и полусотен для атаки. Дартанские рыцари не могли знать, что на них несется легион пехотинцев, умевших ездить верхом, но все же лишь пехотинцев, собранных из всех патрулей, которые еще недавно перемещались по дартанским трактам. Эти солдаты совершенно ничего не знали о строе и сигналах легкой конницы, не в состоянии были выполнить простейший маневр — но тем не менее умели скакать галопом вперед, готовые обрушиться на две неподвижные линии и подавить их одной только численностью. Выстроившиеся «забором» войска без приказа начали разворачиваться в сторону атакующих; строй нарушался и ломался. Надтысячница Тереза вела сражение, постоянно застигая врасплох и дезориентируя противника, который вынужден был реагировать на множество одновременных и порой непонятных угроз. Прежде всего, однако, она была старым командиром конницы, как недавно вежливо сказал ее заместитель. Она знала, докуда могут дойти акалийские пехотинцы, чтобы успеть вернуться в лес, убегая от смертоносной атаки; точно так же она готова была указать острием меча место, где встанут тяжелые отряды, обескураженные безнадежной и опасной, мчащейся галопом в никуда скачкой. Ее удивило лишь смелое решение командира вражеского левого фланга, но ничего страшного пока не случилось, ибо можно было не сомневаться, что командующий лучниками надсотник не примет бой со спешившимся отрядом, скорее завлечет его глубже в лес, ожидая подкрепления. Он должен был его вскоре получить; Тереза уже послала гонца, лучше всего подходящего для бега по лесу, — мохнатого, в недавно сшитом красном дартанском мундире. Начиная сражение, надтысячница больше всего опасалась того, что уже первый отряд, который выйдет на берег, начнет формировать клин. Тогда ей пришлось бы сразу же нанести удар, что вряд ли предвещало победу. Но сперва возникли «заборы», которые легко было выстроить… Она рассчитывала, что именно так и будет.
Теперь же неповоротливые линии поломались. Сомкнутого, хотя и неглубокого, строя тяжелой конницы уже не было.
Со стороны брода мчалось одинокое «острие» отряда Неукротимых, пытаясь прикрыть атакой тылы «заборов». Из узкой расщелины поспешно выбирались воины пятого отряда. Несшиеся на всем скаку Неукротимые всей силой своих пятисот всадников могли прошить навылет беззащитных дартанских легионеров, имевших для обороны только скверные щиты и короткие мечи нехоты. Прошить навылет — но не более того. Если «острие» Неукротимых должно было проложить в беспорядочной толпе проход шириной в двадцать лошадей, оставляя позади сто трупов, то Тереза согласна была заплатить такую цену. Имелся лишь один способ остановить всех этих неумелых всадников в красных мундирах — пойти врассыпную и ввязаться в кровавую рубку.
Летящие с края леса стрелы напомнили сломанным «заборам» о существовании имперских лучников. Повторялась ситуация с уничтоженным отрядом передовой стражи — беспомощный, осыпаемый стрелами строй смешался в кучу, разбегаясь во все стороны большими и маленькими группами конников, которые никому уже не подчинялись. На фоне ударов стрел о доспехи и щиты — казалось, будто кто-то постоянно швыряет во всадников горстями гравия — раздался более громкий треск, когда о себе напомнили арбалетчики. Около двадцати всадников сразу же свалились с коней на землю; лошади ржали, вставая на дыбы. Какие-то рыцари со своими свитами под градом стрел пытались предпринять контратаку против красного сборища, которое как раз заполняло пространство между хижинами деревни; какие-то конные стрелки пытались посылать стрелы то в лес, то против наступающей дартанской толпы; несколько десятков рыцарей с оруженосцами отступали назад, натыкаясь на неровные ряды Отдельного отряда, который вел себя столь же смело и целеустремленно. Но это было еще не все, так как с лесной дороги выбежали на равнину сомкнутые клинья акалийских щитоносцев — эти солдаты, однако, умели как убегать, так и останавливаться и снова наступать по приказу… В нарастающем громе копыт коней рассеявшихся повсюду солдат конно-пешего легиона, в грохоте бегущего им навстречу отряда Неукротимых, в топоте сотен лошадей, наконец, в непрестанном зловещем стуке стрел почти не было слышно боевого клича акалийских щитоносцев. Но его поддержал другой крик, изданный втрое большим количеством глоток: разворачивающемуся как на параде полулегиону серебристых гигантов, так же как и тяжелой колонне из Акалии, оставалось преодолеть самое большее триста шагов. Снова раздался рев, довольно беспорядочный, но громкий: двести сорок топорников в красных мундирах, без кирас, но с хорошими щитами, в слегка неровном, но сомкнутом строю, двинулись следом за акалийцами и алебардщиками гвардии.
Ближе к реке, не теряя разгона, железное «острие» Неукротимых разорвало ажурные ряды несчастных конных пехотинцев, без каких-либо собственных потерь обозначая путь поваленными лошадьми и пронзенными насквозь людьми, которых ничто не защищало от ударов рыцарских копий. Дартанский плуг пропахал несколько центральных клиньев, рассеянных, как и все остальные, и начал возвращаться по обширной дуге, не теряя скорости. Но как ни странно, потери красных оказались вовсе не велики. Этим солдатам хоть и было приказано наступать, но они даже не думали лезть под копыта сомкнутого дартанского отряда. Не поддерживая никакого строя, а тем самым, несмотря на отсутствие конной выучки, превосходя «острие» по маневренности, они бесстыдно (но зато благоразумно) уходили с дороги; смерть нашли лишь несчастные, не успевшие убежать достаточно быстро. Стрелы, посланные из арбалетов, тоже почти не собрали своей жатвы, поскольку рассеявшаяся конная пехота была неблагодарной целью.
Возле леса семьсот тяжеловооруженных пехотинцев напали на застигнутых врасплох всадников из двух отрядов, которые заманили под деревья. Дартанские конные пехотинцы сразу же понесли страшные потери. Неумело управлявшие лошадьми, размахивавшие короткими мечами солдаты падали с седел, не в состоянии сравниться с сыновьями дартанских Домов или хотя бы более легковооруженными солдатами из рыцарских свит. Но они тут же получили подкрепление. Акалийские топорники уничтожили группы всадников по краям и пробились к правому флангу тяжелой конницы почти у самых домов деревни. Дартанские алебардщики гвардии, которые нанесли удар несколько дальше, в середину того, что раньше было строем, почти в мгновение ока прорубились до самого Отдельного отряда. Сколь же смертоносным против конницы было это слабо известное на континенте оружие, состоявшее из большого лезвия на прочном древке! Практически невозможно было приблизиться к закованному в сталь силачу, описывающему алебардой размашистую дугу за дугой. Гвардейцы, раскручивая оружие над головой, с размаху били топорами по доспехам; другие ударяли снизу, словно в их руках были массивные копья, или подрезали лошадям ноги; третьи цепляли крюком оружия за доспехи и стаскивали всадников на землю, чтобы затем сверху рубануть со всей силы. Идущие на помощь алебардщикам топорники Дартанского легиона сразу же попали в пустоту за их спинами; здесь поддержка была полностью излишней! Только какое-то время спустя приказы офицеров направили солдат ближе к левому флангу отчаянно сражающихся конников. Плохо обученные и вооруженные красные щитоносцы не сумели навязать коннице схватку на равных, но их было много, они действовали сплоченно и не собирались просто так дарить свою жизнь… За нее нужно было платить. Из глубины лесной дороги, клин за клином, выходили красные полулегионы, вооруженные знаменитыми деренетами. Этим солдатам было приказано слушаться только подсотников, не оглядываясь на флаги старших по званию офицеров, поскольку было ясно, что им не удержать строй в колонне, а тем более в рамках полулегиона, под командованием надсотника. Но приказы главнокомандующей достигли цели: первые клинья сразу же сворачивали вправо, пугая лошадей спешившегося отряда, который скрылся среди деревьев. Теперь точно так же скрывались там копейщики, отрезая противнику путь назад на равнину. В лесу давно уже шел бой: весь легион красных солдат, поддерживаемый колонной акалийских лучников, сражался среди деревьев с застигнутыми врасплох воинами Третьей Атаки. Второй легион выдвигался на равнину, заходя сбоку изломанных «заборов». Дорога упорядочивала движение этих самостоятельных клиньев — а их было целых тридцать! Первые солдаты включились в схватку и, к своему удивлению, сразу же поверили в новое оружие. Приближающийся солдат упал с коня, получив удар в грудь брошенным с близкого расстояния копьем, такая же судьба постигла и полтора десятка других смельчаков. Это были не только легковооруженные стрелки!.. Грохнулся на землю рыцарь в неполных доспехах, без лат на руках и ногах — не у всех броня была одинаковой, это зависело от состоятельности. Более дешевый и менее прочный по сравнению с другими нагрудник не выдержал удара деренета; сын бедного дартанского Дома погиб от руки копейщика, которому впервые в жизни пришлось с кем-то сражаться, а оружие свое он метнул со всей силой, которую придал ему смертельный ужас… Выкованные во многих кузницах, разной формы, но всегда острые наконечники деренетов без труда пробивали кольчуги, а порой и латы! Несколько клиньев Дартанского легиона легко справились со всадниками Темной Чащи, почти не вступая с ними в непосредственную схватку; брошенное с расстояния полутора десятков шагов оружие, если не попадало в щит или не соскальзывало по нагруднику, делало свое дело, убивая на месте или серьезно раня. Лишь позже, когда пришла пора взяться за мечи, не сумевшие справиться с конными рубаками легионеры получили свое, безжалостно вырезаемые солдатами Отдельного отряда.
Из леса текла нескончаемая река клиньев дартанской пехоты. Среди копейщиков попадались отдельные отряды, вооруженные арбалетами или щитами и топорами.
Возобновивший сражение отряд Неукротимых искал цель для атаки. Но возле леса клубилась и переливалась смешанная толпа пеших и конных, своих и чужих, врагов и друзей… «Острие» стремительно обходило ее вокруг, пока совершенно неожиданно не оказалось перед многочисленными красными отрядами, которые включались в бой, пытаясь зайти «заборам» с тыла. Охваченные ужасом пехотинцы попадали прямо под копыта тяжеловооруженной конницы, разносящей в пух и прах одну тридцатку за другой, пока врага перед ней не осталось. Но по правой стороне «острия» еще находилось множество не пострадавших отрядов, которые, потрясенные видом чудовищной железной конницы, не знали, куда бежать. Вот она, цель для атаки! Неукротимые дошли под острым углом почти до самой стены леса, в нескольких десятках шагов за дорогой, где окончательно разогнали коней отряда Третьей Атаки и какое-то время шли вдоль линии деревьев, но сразу же начали круто сворачивать влево, чтобы повторить удар, на этот раз в самую середину потока красной пехоты.
Битва на тесной равнине могла продолжаться до самого вечера и закончиться полным поражением имперских. Выходящие из расщелины воины Вейенского отряда не формировали строй, но сразу же бросались в бой, идя на помощь сражающимся с пехотой возле леса товарищам. Это была хорошая и даже единственно верная тактика, поскольку число всадников в гуще сражения не уменьшалось. Отважные щитоносцы и алебардщики с все большим трудом оказывали сопротивление свежим, не измученным битвой вейенцам, которые один за другим мчались через равнину, а последние их ряды все еще выходили из ложбины. По-прежнему сражались остатки Отдельного отряда и Темной Чащи. В воде был уже Второй отряд Золотой Роллайны, к переправе приближался Четвертый. На южном берегу и в самих волнах Меревы стояли еще свыше тысячи тяжелых конников и три с лишним сотни при обозе — огромный резерв, который непрерывным потоком выходящих на равнину рыцарей мог обеспечивать численный перевес сил. Эти закованные в железо копейщики, поддерживаемые своими свитами, умели уничтожать врага не только массой и стремительностью проводимой в сомкнутом строю атаки. Вступая в поединки и стычки, сражаясь малыми группами, они в большинстве случаев одерживали верх. Следовало немедленно отрезать подкреплению путь на равнину и ликвидировать смертельную опасность, которую представляло для красного легиона «острие» Неукротимых. Уже только один этот отряд мог втоптать в землю почти все выходящие из леса клинья Дартанского легиона, а без их помощи тяжеловооруженные пехотинцы были обречены на поражение.
По кровавому следу Неукротимых размеренной рысью шел уступающий им по численности полулегион имперской конницы в черных акалийских мундирах — большая часть конницы Восточной армии. Под копыта всадников попадали разбросанные атакой копейщиков убитые и раненые солдаты в красных дартанских мундирах. Сколько их было, двести?.. Среди сомкнутых клиньев отчаянно кричал, полулежа на земле, какой-то порубленный пехотинец, опираясь одной рукой на свой деренет. Не нарушая строя, легковооруженные конники проехали прямо по нему, точно так же, как и по многим другим, но те, что были ближе всего, услышали: «Акалия! Покажите им…»