Королева войны
Шрифт:
— Мне снились сестры Роллайны, — сказала она. — Они выглядели как Хайна и Анесса.
— Хайна? Нет, — проговорил он и прикусил язык.
Она долго смотрела на него, не говоря ни слова. Готах почувствовал, как у него краснеют уши. Лгать он умел столь же хорошо, как и Йокес. Ему никогда не приходилось этого делать.
— Хайна — нет, — повторила она.
— Тебе снились сны, ваше высочество? — спросил он. — Похожие на те, что прежде?
Она не сводила с него взгляда.
— Нет-нет, мудрец, — сказала она. — О снах чуть позже… Хайна — нет, — еще раз повторила она.
Чуть больше полугода назад, но точно таким же образом, дала себя поймать
— А Анесса — да, — сказал он, поскольку о Шерни мог молчать, но лгать не умел и не хотел. — Хайна — нет, а Анесса, к сожалению, — да.
Княгиня медленно опустилась в кресло.
— Сейла… Это Сейла. Она об этом знает? Что она похожа на Сейлу?
— Она ничего не знает. И неизвестно, похожа ли она.
— Она не похожа на Сейлу?
— Она в каком-то смысле была Сейлой, отражением Сейлы, — сказал Готах. — Вас было две в Добром Знаке. Третьей, к счастью, нет и не было.
— У меня есть сестра, — не своим голосом проговорила Эзена. — Настоящая сестра… Почему… как ты мог мне не сказать?
— Я хотел, но немного позже, — объяснил Готах.
— Позже? — грустно и с упреком спросила она.
По дворцу ходила Роллайна-не-Роллайна, двадцатипятилетняя женщина, которая не в силах была разобраться, кто же она такая. При мысли о том, что таких будет две, у Готаха когда-то побежали по спине мурашки, и он не стал распространяться о своем открытии. А кто еще? Анесса. Сейла. Легендарная легкомысленная капризница, с которой у Роллайны были одни хлопоты… У всех были хлопоты. Посланник не мог надивиться тому, что никто не заметил, насколько первая Жемчужина Дома похожа на мифическую вторую сестру, о которой легенда говорила намного больше, чем о самой Роллайне. Но может быть, подобие бросалось в глаза лишь тогда, когда об этом уже было известно? Сейчас это не имело значения. Готаху было стыдно под взглядом женщины, от которой он скрыл… возможно, самое важное. Он сам удивлялся, что у него хватило наглости так поступить. Он вообще не думал о том, что эти две девушки просто имеют право знать, кто они. Не подумал, потому что не верил в то, что они… У него давно уже сложилось собственное мнение насчет возвращений Роллайны.
— Прости меня, княгиня, — сказал он. — Я виноват. Готах-посланник… действительно плохо знает мир. Я начал узнавать его лишь недавно. Думая о равновесии, я отношу все на счет Полос, забывая о том, что существа под ними чувствуют и мыслят, ибо хотя они и отражение Шерни, но все же не сама Шернь. Мне вообще не пришло в голову, что это не сестра Роллайны, но твоя. Что именно так ты подумаешь и почувствуешь.
Она медленно покачала головой. Лицо ее побледнело.
— Я… я не знаю, смогу ли я тебя простить, — тихо сказала она. — В самом деле не знаю… Уже полгода у меня могла быть сестра. Семья… Настоящую свою семью я почти не помню. В лучшем случае мать, которая никогда меня не любила и убедила отца, когда он заболел, что я должна продаться в неволю… А здесь у меня есть сестра. Я держала ее в собачьей клетке. — Она приложила ладони к щекам, бледность которых начала уступать место столь же неестественному румянцу.
— Тогда я еще не знал.
— А как давно знаешь?
Ему хотелось солгать, что недавно.
— С тех пор, как ты ее выпустила, — признался он. — Это она вернула тебе волосы, так я думаю. Возможно, она на мгновение увидела тебя такой, какой запомнила… Лишь случайность, что именно тогда, в ту ночь, что-то могло за этим последовать. Всю ночь в твоей спальне клубились силы Полос Шерни. Я пришел утром, чтобы с тобой об этом поговорить, и узнал, что ты не спала в своей спальне. Мне сказали, кто там спал. На следующий день еще дважды, очень слабо, в Анессе проявилось нечто связанное с Шернью. Как ты помнишь, я перевязывал ее и ухаживал за ней, чтобы она могла поехать в Дартан. По моему совету ты даже велела отложить отъезд на два дня.
— Ну да, ведь я послала ее тогда к Эневену, — сказала Эзена. — Тебе не пришло в голову, что может случиться что-то дурное?
— Я знал, что не может. С тобой дело обстояло иначе, но в Анессе я был уверен. Те два раза, когда я еще что-то заметил, все уже заканчивалось, ваше высочество. Полосы покидали ее, в этом не было никаких сомнений. Они забрали с собой все самые малейшие следы своего присутствия. Анесса какое-то время была Сейлой, но теперь уже нет. Она является ею в меньшей степени, чем ты — Роллайной, несравнимо меньшей. И с самого начала было так. Кажется лишь, что она немного похожа на легендарную светловолосую Сейлу и обладает многими ее чертами. Она Сейла в том понимании, что появилась здесь так же, как и ты. С помощью Полос, в виде нечеткого отражения, а может быть, даже эха чего-то, существовавшего давным-давно.
— И что мне теперь делать? Как ей сказать? Ведь это невероятно… Моя сестра должна быть здесь невольницей? Она красивее меня, намного красивее! — обвинительным тоном проговорила она, направив палец на посланника. — Именно Роллайна должна быть самой красивой из сестер. Ну?!
— Ваше высочество, — беспомощно сказал он, — ведь это легенда… Если тому, кто ее записал, нравились брюнетки… Ты будешь меня спрашивать о красоте легендарных трех сестер? А о чем еще, ваше высочество? В самом ли деле Делара спит в этом лесу? Конечно. Под можжевеловым кустом.
Эзена почти не слушала, расхаживая по комнате. Ей хотелось побежать к Анессе… и она вдруг начала понимать, сколь много доводов говорило в пользу молчания мудреца Шерни. Госпожа Сей Айе многому научилась. Невероятные известия, потрясения, открывающиеся тайны — во всем этом давно уже не было ничего нового. Она научилась подобающим образом вести себя перед лицом необычайных событий.
— Я сяду, — сказала она, приняв решение. — Мне нужно подумать. Не мешай мне, ваше благородие.
Посланник сидел тихо, словно мертвый. В его глазах княгиня выглядела и в самом деле не такой, как все. Ему уже доводилось общаться с необычными людьми, по иронии судьбы — чаще всего с женщинами. Но ее королевское высочество, ибо он не сомневался, что эта женщина может стать королевой Дартана, напоминала лишь одну известную ему особу — Верену, императорскую дочь, правившую Громбелардом. Все, что говорилось насчет равенства людей, было на самом деле чушью. Не каждый мог стать настоящим властителем. Многие предприимчивые и решительные, намного более умные, чем Эзена и Верена, женщины могли править лишь благодаря своему титулу. Никто не мог назвать то «нечто», которое было необходимо настоящей, неоспоримой властительнице. У них обеих это «нечто» имелось. Его не было у Карениры, легендарной громбелардской Охотницы. Не было его и у Каги, хорошо знакомой Готаху предводительницы горных разбойников, женщины с душой кошки. Но оно было у Эзены и Верены, было оно и у ее императорского величества, супруги правителя, — Готах прочитал письмо от этой женщины и все понял. Теперь он сидел тихо, поскольку княгиня велела ему «не мешать».