Королева воздуха и тьмы
Шрифт:
Возможно, Кьерану тут так нравилось, потому что он чувствовал себя почти как в лесу. Большую часть времени Кьеран обычно проводил на скамье у окна, с довольно кислым выражения лица читая все, что в нашлось в каталоге о фэйри. Книги, которые ему казались «правильными», он откладывал в стопку. Стопка вышла совсем маленькая.
Он бросил быстрый взгляд на вошедшего Диего. Волосы у него были сине-черные, цвета озера за окнами. Он добавил еще две книжки в «правильную» стопку и сейчас читал третью: «Брачное поведение Неблагих фэйри: ритуалы и спаривание».
– Не знаю ни одного фэйри, кто женился бы на козе, – раздраженно заметил он. – Ни при Благом, ни, прошу заметить, при Неблагом Дворе.
– Не принимай на свой счет, – Диего подтащил стул и сел, глядя на их двойное отражение в оконном стекле. Костлявые запястья Кьерана торчали из обшлагов чужой формы. Одежда Диего оказалась ему велика, но на помощь пришел Райан Мадуабучи и одолжил Кьерану кое-что из своих вещей. Его, кажется, ничуть не волновало, что Диего прячет у себя в комнате фэйри – но олимпийский покой Райана, кажется, вообще мало что могло потревожить. Зато Дивья, другой лучший друг Диего, всякий раз подскакивала при вести, что кто-то собирается в библиотеку, хотя Кьеран отлично умел скрывать свое присутствие.
Диего сказал о Кьеране только этим двоим – Райану и Дивье – больше никому. В основном потому, что в данный момент это были единственные два человека в Схоломанте, которым он доверял. Проживающий профессор там вообще сейчас был только один – Гладстон, но он отправился в Идрис на похороны Инквизитора. Когда-то Диего без вопросов доверился бы любому из преподавательского состава, но эти времена, увы, давно прошли.
– Из Идриса что-нибудь слышно? – осведомился Кьеран, не отрывая взгляда от книги.
– То есть от Марка, – перефразировал Диего. – Нет, от него – ничего. Я не из его любимчиков.
– А из чьих ты любимчиков? – Кьеран умудрился спросить так, словно это было не оскорбление, а просто ему было интересно знать.
Диего, который и сам нередко задавался этим вопросом, отвечать не стал.
– Я просто подумал, вдруг Кристина прислала весточку, – Кьеран закрыл книгу, заложив страницу пальцем. – В порядке ли она, и Марк… Похороны, кажется, были сегодня.
– Ага, были. – Кристина и правда могла бы дать о себе знать… ей всегда нравилась Ливия Блэкторн. – Но похороны отнимают много сил. Куча всяких церемоний, и полно народу, все приходят, выражают соболезнования. Вряд ли у нее сейчас есть время.
– Куча хлопот и надоедал. Мы, фэйри, оставляем тех, кого постигла утрата, в покое.
– И да, и нет. – Диего вспомнил, как умер дедушка, и дом был весь заставлен велами – эти свечи давали очень красивый свет.
Все приходившие приносили еду. Они ели и пили вместе, и вспоминали его абуэло. Кругом были бархатцы – море бархатцев – и коричный запах атоле, и смех…
Горевать одному так холодно и одиноко. Но фэйри совсем другие.
Взгляд Кьерана стал жестким, словно он увидел что-то особенное в выражении лица собеседника.
– Для меня есть план? Куда меня пошлют, когда мое изгнание здесь закончится?
– Я думал, ты захочешь вернуться в Лос-Анджелес, – удивился Диего.
Кьеран потряс головой, и его волосы стали белыми. Кажется, они меняли цвет в зависимости от его настроения.
– Нет. Я не хочу туда, где Марк.
Диего молчал, никакого плана у него не было. Кристина попросила его спрятать Кьерана, но не сказала, насколько. Он охотно сделал это для нее, потому что был обязан ей… А еще он вспомнил о Заре – и о том, как на лице Кристины отразилась боль, когда она впервые ее встретила.
Это была его вина. Он не сказал ей про Зару, так как сам отчаянно надеялся, что случится что-нибудь… и он сумеет отвертеться от помолвки, пока не станет слишком поздно. А всё Диарборны – это они настояли на брачном контракте. Еще они угрожали раскрыть всему свету семейные тайны Росио Розалес, если Диего не сделает все, чтобы доказать им свою верность (это случилось после его заявления, что он не знает, где находится его брат… и про украденный им артефакт ему тоже ничего не известно).
Вопрос о том, любит ли он Зару и любит ли она его, вообще никогда не стоял. Помолвку с представителем известного семейства она, судя по всему, считала чем-то типа пера на шляпке, но страсти в ней никогда никакой не было – за исключением, пожалуй, страсти к кошмарным идеям ее отца.
– А это еще что такое? – Кьеран вытаращил глаза.
«Это» оказалось ярким светом наподобие блуждающего огонька над плечом Диего. Огненное послание. Он поймал его ладонью, и в руках тут же развернулся бумажный свиток. Почерк был знакомый.
– Кристина, – сказал Диего. – Это от Кристины!
Кьеран так резко сел, что книги посыпались у него с коленей на пол.
– Что она пишет? У нее все в порядке?
Странное дело, подумал Диего: ему бы скорей интересоваться, все ли в порядке с Марком… но эта мысль покинула его голову очень быстро, ей там просто не осталось места.
Чувствуя себя так, будто ему дали под дых, Диего дочитал послание, протянул его Кьерану и получил возможность полюбоваться, как тот на глазах становится пепельно-бледным: фэйри узнал, что Горация Диарборна сделали Инквизитором.
– Это пощечина всем Блэкторнам, – заявил Кьеран, руки у него тряслись. – Удар для всех них, и для Кристины тоже. К тому же он опасен, смертельно опасен, – он поднял на Диего взгляд, черный как ночь и серый как буря. – Что мы можем сделать?
– Я совершенно не разбираюсь в людях, – Диего думал о Заре, о Хайме, обо всей нагроможденной лжи, которая не принесла ему того, что он хотел, и только сделала все хуже. – Не надо меня спрашивать, что нам делать.
Кьеран удивленно посмотрел на него, а Диего уронил лицо в ладони и замер.
– Я понимаю, что мои слова покажутся вам пустыми, но я скорблю по Ливви, – сказала Джиа.
– Ты права, – кивнул Джулиан. – Такими они и кажутся.
Горе словно окунуло его с головой в ванну, полную колотого льда, пронеслось в голове у Эммы. Все в нем было холодно – тон голоса, глаза, выражение лица. Она попробовала вспомнить юношу, страстно обнимавшего ее прошлой ночью… но сейчас он был так далеко, за многие мили отсюда.