Королева воздуха и тьмы
Шрифт:
– Кто тебя ненавидит? Давай я их убью.
– Мои братья и сестра. Но убивать их, пожалуй, не стоит.
Алина очень удивилась.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они тебя ненавидят?
– Тай меня игнорирует. Дрю огрызается. Тавви презирает за то, что я не Джулиан. Марк… ладно, Марк меня не ненавидит, но его мысли где-то далеко. Я не хочу его в это втягивать.
Алина сложила руки на груди и глубокомысленно уставилась на океан. Среди всего прочего Хелен особенно любила в жене эту ее манеру: если Хелен говорила
– Я велела Джулиану сказать детям, что мне было хорошо на острове Врангеля, – объяснила Хелен. – Не хотела, чтобы они за меня беспокоились. А теперь… они, кажется, думают, что я все эти годы беззаботно веселилась, и мне было плевать, что я не с ними. Они даже не догадываются, как сильно я по ним скучала. И как ужасно себя чувствую из-за того, что все эти годы Джулиан тащил всю ответственность в одиночку.
– Дело в том, – сказала Алина, – что они просто не видят в тебе замену Джулиану – человека, который теперь будет о них заботиться. Ливви ушла из их жизни, а ты – пришла, никого не спросив.
– Но ведь и я любила Ливви! Я тоже по ней скучаю…
– Естественно, – мягко возразила Алина, – но они всего лишь дети. Они горюют, потому и брыкаются. Они не понимают, что злятся из-за потери. Просто чувствуют то, что чувствуют, и ничего не могут с этим поделать.
– Я не справлюсь, – Хелен все еще пыталась говорить спокойно, но выходило у нее не очень хорошо.
Она надеялась, что грохот волн скроет напряжение в голосе, но Алина слишком хорошо ее знала – она всегда чувствовала, когда Хелен была расстроена, даже когда та изо всех сил старалась этого не показывать.
– Это слишком тяжело.
– Детка, – Алина придвинулась ближе, обвила Хелен руками, прижалась губами к ее губам. – Ты сможешь. Мы сможем абсолютно все.
Хелен обмякла в объятиях жены. Когда они впервые встретились, она думала, что новая знакомая гораздо выше нее, а потом догадалась, что все дело в осанке: Алина всегда держалась прямо, как стрела. И Консул, ее мать, – тоже. С точно такой же гордостью. Не то чтобы они были надменны, но это слово было на один оттенок выше простой «уверенности в себе». Она помнила первую любовную записку, которую написала ей Алина: «Мир изменился, ибо ты сделана из золота и слоновой кости. Изгиб твоих уст перепишет историю». Потом она узнала, что это цитата из Оскара Уайльда, и, смеясь, сказала Алине: «Да, присутствия духа тебе не занимать». Алина ответила ей твердым взглядом. «Да, – сказала она, – это так».
Стойкости им обеим было не занимать, и это очень упрощало им жизнь. Но в нынешней ситуации нужно было не только присутствие духа, а еще и терпение. Хелен ожидала, что младшие полюбят ее, она нуждалась в этом, но теперь поняла – ей придется первой доказать им свою любовь.
– С другой стороны их гнев означает и кое-что хорошее, – заметила Алина. – Они знают: ты будешь их любить, несмотря ни на что. В конце концов им надоест тебя проверять.
– А нельзя ли как-то ускорить это «в конце концов»?
– Попробуй заменить на «когда-нибудь». Так лучше?
– Не особенно, – но Хелен все-таки усмехнулась.
– Ну, попытаться все равно стоило, – Алина ласково погладила ее по плечу.
Вокруг дома уже успели выставить больше дюжины охранников. День был солнечный, и мечи ярко сверкали, как и вода в канале.
Дейн Ларкспир вальяжно прислонился к дверному косяку. Его лицо, похожее на морду гончей, казалось бледным в окружении черных волос. Эмме он подмигнул. Джулиан, не глядя на него, потянулся за стилом.
– Рад встрече.
– Не могу сказать того же, – ответила Эмма. – Где твой злой близнец? И это именно то, что я и хотела сказать. Она твой близнец и она злюка.
– Да понял я, понял, – Дейн закатил глаза. – Саманта в Схоломанте. А у вас гости.
Эмма напряглась.
– Что, в доме? А стража не должна задерживать посторонних?
– Я вас умоляю, – Дейн захихикал. – Задача стражи – не выпускать оттуда вас.
Джулиан начертал на двери отпирающую руну и бросил на него мрачный взгляд.
– Пятнадцать против двоих?
– Просто чтобы показать вам, кто здесь главный, – ухмылка Дейна стала еще шире. – Расклад сил теперь в нашу пользу. И не могу сказать, что мне это не нравится.
– Ну, еще бы, – Джулиан прошел в дом, не удостоив его больше взглядом.
– Это на тот случай, если ситуация до сих пор казалась нам недостаточно паршивой, – прокомментировала Эмма, следуя за ним.
Ей очень не понравилось, как Дейн произнес слово «гости». На всякий случай она была настороже. Дверь за собой она закрыла медленно, держа руку на рукояти кинжала.
Джулиан окликнул ее из глубины дома.
– Иди на кухню, – сказал он. – Все в порядке.
Обычно она доверяла Джулиану больше, чем себе, но теперь все было иначе. Эмма осторожно двинулась в сторону кухни и убрала руку с рукояти, только когда увидела Изабель, которая сидела на столе, скрестив длинные ноги. На ней было короткое бархатное пальто и длинная тюлевая юбка. На запястьях и лодыжках посверкивало серебро.
Саймон сидел на стуле – локти на столе, темные очки на лбу.
– Решил, что вы не будете против, – объяснил он. – Стража нас впустила.
– Ничуть, – Джулиан прислонился к стойке. – Просто удивляюсь, что они разрешили вам войти.
– Мы их дружески убедили, – улыбнулась Изабель (улыбка состояла в основном из зубов). – Не вся власть здесь принадлежит Когорте. Пока. У нас еще остались знакомые на высоких постах, и их немало.
– Где вы пропадали? – спросил Саймон. – Стража нам ничего не сказала.
– С нами хотел побеседовать Инквизитор.
– Диарборн? – Саймон нахмурился. – Хочешь сказать, он хотел вас допросить?