Королева яда
Шрифт:
— Я не сомневаюсь в ее способностях. Но верность… — великая Вандериан покачала головой. — Это верность ребенка. Непроверенная. Она не видела то, что видели мы. Она не знает, что мы знаем. Она не может хотеть этого сама.
— Я хочу! — заявила гневно я. — Я могу носить корону из эйтра!
Великая Вандериан смотрела на меня, но все еще говорила с моей доминой, отказываясь говорить со мной:
— Ее пыл дан ей тобой. Пока она не поживет, не потеряет, не пострадает… она не узнает. Не по-настоящему.
Я закрыла рот. Хоть моя домина продолжала возражать, спорить, я молчала. Я видела по лицу великой Вандериан, что моим надеждам пришел конец. Никому не было дела, что я была особенной.
Этого было мало.
ГЛАВА 6
Было темно, и Айлет задумалась, не умерла ли она.
Но нет. Она ощутила запах сосен, когда вдохнула. Она была в лесу своего разума? Сжалась в комок в темноте, но выжила?
Она не помнила последние мгновения в реальном мире. Она думала, что они были жестокими. Если она думала об этом, а не о безопасной тьме, ее ждала боль разрываемого тела.
— Просыпайся, венатрикс.
Террин?
Хоть инстинкт говорил ей сжаться сильнее, стать меньше и спрятаться во тьме, пахнущей соснами, быть почти ничем, она не сдержалась. Ее смертные ощущения встрепенулись, стали чувствовать ее тело, мир вне ее головы. Она ощущала запах соломы, гнилого дерева. Тело двигалось рядом с ней.
— Пора просыпаться.
Это не мог быть Террин, да? Он был мертв.
Но он не мог умереть. Она не могла принять это. Не Террин. Она должна была увидеть его еще хоть раз. Последний раз был у галереи в Дюнлоке, они стояли напротив друг друга, и тело мертвого короля лежало между ними… Она не хотела верить, кто он вышел из этой комнаты, а потом погиб.
— Венатрикс.
Голос звучал как у Террина. Но и… не так.
Не важно. Она быстро приходила в себя. Тьма за ее веками сменила тьму соснового леса. Боль ревела в ее теле от множества мелких ран, и, когда она вдохнула, боль в теле усилилась. Одно или несколько ребер были сломаны. Теплая кровь текла из мелких порезов, включая один на виске.
Воспоминание вернулось — хватающие руки, мертвые глаза, раскрытые рты и кровь. Мертвые толпились вокруг нее.
— Венатрикс, — слово ударило как хлыст. — Открой глаза.
Она послушалась. Тьма в голове рассеялась от болезненного света дня, и остальные смертные чувства пробудились. Она смотрела на темное лицо с острыми скулами, длинным носом и черными волосами, падающими на лоб. Она на миг поверила, что это был Террин.
Но на этом лице не было шрама. И глаза были черными, а не голубыми.
— Ах. Вот и ты.
Ладонь сжала ее воротник и подняла ее с земли. Она закричала от боли в ребрах, и когда попыталась вернуть равновесие, поняла, что ее руки все еще были в проклятых железных оковах. Мужчина отпустил ее, но длинные пальцы тут же потянулись по бокам и поймали ее за плечи. Двое мертвецов склонились над ней, пустые глаза смотрели в никуда. Их рты были раскрыты, языки свисали. Но их мертвые ладони впивались сквозь ткань в ее плечи, оставляя синяки.
Мужчина с лицом Террина встал и отошел от нее, махнул при этом рукой. Трупы подняли Айлет на ноги, не слушая ее крики боли. Она повисла между ними, один был юношей, чуть старше подростка, а другой — стариком с окровавленной бородой перед туникой. Они стояли в перекошенном амбаре. Часть крыши обвалилась, дверь лежала на полу, позволяя легко выйти. Она видела в дверной проем поля.
Тяжело дыша, Айлет подняла голову и хмуро посмотрела на живого мужчину перед ней. Трупный ведьмак. Гиллотин ду Висгарус. Он стоял тут в теле, похожем на Террина, и в ее горле появился ком от страха. Он не смотрел на нее. Он стоял с отрешенным выражением лица, показывая ей профиль с длинным носом, подняв ладони, каждый палец двигался, словно на струнах инструмента. Айлет не нужно было теневое зрение, чтобы знать, что он играл с нитями проклятий, управляя множеством трупов.
Сколько было в его власти одновременно? Не меньше шестерых было послано забрать ее и убить венатрикс, сторожившую ее. Но это не было важно. Он был отвечен в этот миг…
Игнорируя уколы боли в теле, Айлет вдруг пригнулась, высвободила плечи из рук трупов и повернулась. Агония пронзила ребра, но она устремила кулаки в сердце трупа старика. Удар не мог разбить проклятие в этом трупе, но он упал от силы удара. Она повернулась и ударила по трупу юноши, задела лицо так, что он развернулся.
Ей нужно было принять решение — прыгнуть к двери или напасть на ведьмака?
Но выбора не было. Не для Айлет.
Она бросилась на Трупного ведьмака, тянулась руками к его горлу. В оковах или нет, не важно. Она схватит его и будет сжимать, пока не выдавит из него воздух. Она убьет этого монстра, она…
Ее ноги приковало к полу.
Айлет застыла, ее глаза расширились, она посмотрела на свои ноги. Без теневого зрения она не видела и не ощущала проклятие, но как-то чувствовала нити вокруг ее ног, тянущиеся между ней и Гиллотином.
Холлис рассказывала ей о силах Трупного ведьмака. Он получил титул из-за того, что выбирал трупы, которыми было проще управлять. Но он мог и порой вкладывал проклятия в тела живых.
Крик ярости вырвался из-за сжатых зубов Айлет. Она подняла ладони в оковах, хотела задушить похитителя. Но не могла сделать ни шагу.
Все еще глядя вдаль, Трупный ведьмак улыбнулся. Улыбка проступила медленно, сначала только дрогнул уголок рта. Но потом улыбка стала широкой, на щеке появилась глубокая ямочка. Он медленно опустил руки, отпуская трупы на миг, и повернулся к Айлет. Хоть он оставался вне досягаемости ее рук, она видела пятна на его коже от ядовитого влияния Ведьминого леса на украденном теле. На нем не проросли грибы, как на его товарищах, и его тело осталось сильным и красивым. Но слабым. Он явно ослабел.