Королевская дочь
Шрифт:
C'est la vie!
Анри всегда прекрасно относился ко мне, может, потому что, в 1664 году ему было уже четыре и, внезапно появившаяся сестра вызвала его неподдельный интерес. Откуда? Но родители находчиво объяснили мальчику, что мама долго скрывала беременность, а теперь, когда вся семья уехала из Парижа, уже нет необходимости скрывать появление ещё одного ребёнка. Анри принял рассказ родителей как данность, и у него появилась ещё одна сестра, Анна.
Я почти никогда не болела, потому не доставляла родителям хлопот по поводу своего здоровья. А когда в течение 17 лет родители лишились четверых детей, ценность, наших с Анри жизней, возросла до небес. На нас буквально молились и баловали как могли. А возможности были почти неограниченными, но несмотря на это, мы с Анри выросли скромными и не избалованными молодыми людьми.
Очередь, на знакомство с дочерью маркиза де Вильруа, Леди Анной была внушительной. Отпрыски мужского пола, мало-мальски обеспеченных семей, стремились выказать своё почтение маркизу и преподнести какой-нибудь милый ювелирный пустячок его дочери Анне, которая уже прилично разбиралась, как в стоимости, так и в ювелирной ценности таких пустячков.
Анри, на приёмах по такому поводу, всегда был рядом со мной, внимателен к каждому, кто подходил ко мне. Вечером, после окончания визитов, мы с Анри удалялись в ювелирную мастерскую, которую папа оборудовал для обучения Анри, чтобы долго и внимательно разглядывать эти милые вещицы. Анри всегда сопровождал их комментариями. Как истинный ювелир, он любил анализировать предметы искусства. Из какого металла изготовлена ювелирная вещица, какие камни были использованы, какая работа проделана и чаще всего, имя мастера, изготовившего милый пустячок. Так продолжалось до тех пор, пока однажды папа не застал нас в мастерской за разглядыванием очередных подарков.
Папа был очень удивлён, но мы не дали ему возможности рассердиться и рассмешили его, показав ему брошь, которую он сам изготовил на заказ и продал три года назад. Папа смеялся вместе с нами, он был обезоружен.
Он же искал нас по одной единственной причине. Хотел подготовить к тому, что наша семья получила приглашение Его Величества Людовика XIV на бал, который будет проходить в Версале уже через три недели, то есть в канун моего дня рождения.
Балы во дворце Его Величества Короля Франции проводились часто. Сам король Людовик XIV открывал бал танцем с королевой, а затем танцевал со своей фавориткой мадам Антуанеттой Д'Эрвье.
Я просто растерялась и обрадовалась одновременно. Растерялась от неожиданности такого счастья, а обрадовалась от того, что увижу самого Короля Франции.
Он вообще был скуп на эмоции, хотя, если дело касалось изготовления изделий из золота и драгоценных камней, тут были эмоции. Анри уже бывал на балах, поэтому особого восторга не выказал. Я же, по природе своей эмоциональная, прыгала на одной ножке от удовольствия и хлопала в ладоши, как маленький ребёнок. Мама и Папа были в умилении.
Начались приготовления к балу. Были изготовлены несколько эскизов бальных платьев на выбор: для Мама и для меня. Мы с мама очень тщательно подошли к вопросу, изучив все тонкости последней моды.
***
В 1661 году Людовик XIV основал Королевскую академию музыки и танца, фактически – первое в мире хореографическое училище. С этого времени хореография официально была признана искусством, а за ее развитием должны были следить 13 ведущих танцмейстеров, собранные под крышей Академии и призванные блюсти и совершенствовать танцевальные традиции.
С появлением Академии произошло окончательное разграничение сценического танца (собственно, балета) и так называемого «салонного», т.е. того, что сейчас мы называем бальным. В начале правления Людовика XIV существенной разницы между ними не было. И здесь, и там главными оставались изысканность движений и гармония танцевальных форм, правда, по сравнению с прежними временами танцы стали более оживленными и менее жеманными.
По-прежнему большое значение уделялось приветственным поклонам. А главное, мы должны были очень точно следовать правилам этикета, который был введён королём Людовиком XIV.
Слово «Этикет» появилось при короле Людовике ХIV во Франции. На одном из приёмов короля всем приглашённым были вручены карточки с правилами поведения, которые должны соблюдать гости. Эти карточки назвали «этикетками». Отсюда и произошло понятие «этикет» – воспитанность, хорошие манеры, умение вести себя в обществе.
***
Папа и Мама сделали всё возможное и невозможное, чтобы их дочь Анна выглядела достойно на этом своём первом в жизни королевском балу. Парики для женщин уже выходили из моды, поэтому было решено мои рыжие волосы уложить в пышную причёску, повторив рисунок парика, украсив волосы бриллиантовыми заколками, которые придумал и изготовил сам Анри.
И этот день настал!
Мы прибыли в Версаль, точно в указанное время, в карете, запряжённой четвёркой лучших лошадей.
Восторгам не было предела…. Я, то и дело обращала свой взор к Мама, чтобы она слегка успокоила мои эмоции, которых было через край!
Главное началось!!!
Король и Королева величаво, с королевским достоинством обходят гостей, прибывших на бал.
Церемониймейстер представляет Принцев крови, герцогов, придворных дам и кавалеров. Наконец, очередь доходит до нас.
Он громко и отчётливо представляет наше семейство.
Его голос звучит для меня, как музыка.
– Николя де Нёвиль маркиз де Вильруа, – поклон папа,
– Миледи Беатрис де Нёвиль, маркиза де Вильруа, де Шанте, – реверанс мама,
– Анри де Нёвиль, виконт де Вильруа де Шанте, – поклон Анри.
– Леди Анна де Нёвиль, дочь маркиза де Вильруа де Шанте, – мой глубокий реверанс.
– Дочь маркиза де Вильруа? – негромко говорит Король. Все почтительно замирают. – Какой роскошный у Вас парик, Леди Анна, – спустя паузу, продолжает Король, – Только почему он такого цвета? Он напоминает нам…
И тут я не выдерживаю… и от гордости, что со мной говорит сам Король-Солнце, я, чуть дрожащим от волнения голосом, говорю: "Это – не парик, Ваше Величество… это мои собственные волосы такого чудесного золотого цвета».
Музыканты, игравшие что-то очень тихо, замолчали разом, словно их всех накрыло фалдами фрака Господина Люлли, из-под которого, стала не слышна музыка.
Придворные перестали шушукаться, а мои мама и папа побледнели и стали похожи на две статуи из белого мрамора в саду Его Величества. Первым пришёл в себя мой папа. Он поклонился ещё раз, и тихо стал говорить Королю, что его прапрабабушка имела от рождения такой цвет волос, и Анне по наследству от неё достался такой золотистый отлив на светло-каштановых волосах его дочери. Но, Король не слушал Папа. Он очень внимательно смотрел мне в лицо.