Королевская дочь
Шрифт:
Сердце моё всегда любит и помнит моих родителей! Папа – Николя де Нёвиль Маркиза де Вильруа и Мама – Миледи Беатрис де Нёвиль, Маркизу де Вильруа де Шанте.
Итак, я выехала в Париж рано утром 01 сентября 1685 года.
Глава 2 Король Франции Людовик ХIV
До дня рождения Короля Франции Людовика ХIV оставалось четыре дня. В карете я немного нервничала, ведь впервые ехала в Париж одна, без родителей, без Луи. Со мной была лишь моя камеристка. Милая, спокойная и очень умелая девушка, по имени Сьюзен. Она жила у нас в доме уже около пяти лет.
Через два дня наша карета въехала на мостовую Парижа. Помня о том, что вначале нужно заехать к Мадам Д'Эрвье, приказала кучеру свернуть с главной дороги и подъехать к роскошному особняку, который был подарен Королём на день рождения Мадам Антуанетте Д'Эрвье. Нас будто ждали. Не успели мы подъехать к особняку, как массивные дубовые двери отворились, и сама Мадам Д'Эрвье, маркиза де Валуа де Плесси де Бельер вышла нам навстречу.
Небывалый приём. Зная правила дворцового этикета, стало ясно какую честь мне оказывают таким приёмом. Так встречают Короля! Мадам кивнула своему лакею, тот что-то сказал моей Сьюзен, и они потерялись из виду.
В особняке всё было восхитительно. Стиль, цвет, полное соответствие положения хозяйки дома и предметов роскоши. В нашем доме, в Базеле наши родители всегда стремились создать для нас с Анри обстановку, близкую по стилю к дворцам аристократов в Париже, поэтому нас мало чем можно было удивить, но я была поражена такому великолепию, такому качеству мебели, предметов интерьера, скульптур, милых фарфоровых безделушек, привезённых издалёка. Их стоимости и красоте (уж в этом-то я разбиралась лучше многих).
Я сделала было реверанс, как положено гостье такой хозяйки, но Мадам по-дружески протянула навстречу мне руки, и мне ничего не оставалось, кроме как сделать тоже самое. Мы поднялись на второй этаж особняка и Мадам попросила подождать её здесь. Волнение моё достигло предела. Усидеть на канапе было просто невозможно. Послышались негромкие шаги. Дверь отворилась. На пороге стоял мой любимый! Луи!
Мы бросились навстречу друг другу… Слов не было… были стоны волнения, мои всхлипывания… Луи нежно меня успокаивал, гладил по голове, как маленькую девочку, пытался расплести мою причёску, чтобы прикоснуться к волосам…
Потом мы долго-долго разговаривали… Время летело незаметно, мы так давно не видели друг друга, казалось, что мы не можем надышаться…. Дверь тихонько открылась… это была Мадам Д'Эрвье.
– Вам пора, моя дорогая Анна! – сказала маркиза ласково и, взглянув на Луи добавила, – и Вам тоже. Мы с трудом расцепили руки.
– Помните всё то, о чём мы с Вами говорили в Базеле, – напомнила мне маркиза.
– Помню. А потом что будет?
– А потом Вы сделаете печальное лицо и уедете в Базель. Чуть позже я напишу Вам как всё будет складываться при Дворе, но это будет уже после встречи с Королём. А теперь в добрый час, Анна! Карета ожидает внизу. Я Вас провожу.
В Лувр не ехала. Летела! Мне казалось, карета так долго въезжает во Дворец. Церемониймейстер так долго докладывает Королю о приезде Миледи Анны графини де Сент Эньян.
И наконец, все условности соблюдены…
На приём к Его Величеству Королю Франции, надела платье, в котором позировала для своего портрета. Вошла. Присела в глубоком реверансе, опустив ресницы. Король неторопливо поднялся, подошёл ко мне, очень осторожно коснулся пальцем моего подбородок. Я подняла на него глаза.
– Теперь я точно знаю кого Вы нам напоминаете, Миледи Анна. Эти рыжие волосы, зелёные глаза, – тихо молвил он – Ну и что Вы нам хотели сказать? – будто зная, весь мой придуманный рассказ, равнодушно спросил Король.
– Почему у меня на портрете не мои волосы? – вдруг выпалила я, – Где мой муж Луи Филипп Граф де Сент-Эньян? – добавила, уже не так бодро.
– Вы ведь не за этим приехали, Анна, – сказал Людовик, пристально глядя в моё лицо. – Вы ведь хотите знать, кто Ваши настоящие родители, – он сделал акцент на слове «настоящие».
– Мои настоящие родители, это Николя де Нёвиль маркиз де Вильруа и Миледи Беатрис де Нёвиль, маркиза де Вильруа де Шанте. – Голос звенел серебром в тишине кабинета – это, и есть мои настоящие родители, других у меня нет и никогда не было, – слова отскакивали от стен, словно хрустальные колокольчики, и рассыпались в воздухе, не успевая долететь обратно.
– Вот и чудесно, Миледи Анна! Аудиенция окончена. Теперь, мы заняты. У нас государственные дела, – Людовик повернулся и вышел. Я осталась стоять посреди кабинета одна, растерянная и слегка напуганная. Всё случилось не так, как планировала. И, что же? Уходить вот так, ни с чем? А как же мой Луи? Но делать было нечего. Повернулась и, уже дошла до двери, когда услышала голос Короля.
– Мы получили Ваше письмо, где Вы сообщили о своём недомогании. На день празднования моего рождения можете не появляться, но уезжайте из Парижа немедленно. Да, и захватите с собой этого красавчика, Вашего мужа, Графа Луи Филиппа. Он, уже месяц отсиживается у Антуанетты. – Король улыбнулся. Прощайте! – и вышел.
Это был последний раз, когда я видела Короля Франции Людовика ХIV де Бурбон, Короля-Солнце и моего папа. Много лет спустя, когда его не стало, до меня дошли слухи, что в спальне, после кончины Короля Франции Людовика ХIV, под его королевской кроватью была обнаружена коробка красного дерева, залитая воском и опечатанная королевским вензелем. В коробке, в красивой раме, лежал портрет молодой женщины с ярко-зелёными глазами и рыжими волосами. Портрет был туго завёрнут в красный бархат и хранился аккуратно много лет.
Историки утверждали, что это был портрет его любимой фаворитки Мадам Антуанетты Д'Эрвье. Некоторые же находили сходство с ранними портретами самого Людовика ХIV.
Но и те, и другие заблуждались…
Это был мой портрет, тот самый, за которым ездил мой муж Луи Филипп в 1685 году. Портрет дочери Короля Франции и его фаворитки Мадам Д'Эрвье.
***
Мадам Антуанетта Д'Эрвье дала нам свой экипаж, сделала несколько торопливых указаний кучеру и приказала гнать, что есть мочи.