Королевская канарейка
Шрифт:
Предыдущей ночью, когда я глядела на лестницу, ставшую водопадом и на буруны в сплетениях гигантских корней мэллорна, высвечивавшиеся молниями, мне казалось, что спуститься и пойти по такой погоде в Семидревье невозможно, и что придётся пересидеть ливень, но Ланэйр садиться на ступени отказался и одухотворённым столбом встал рядом со мной, сообщив, что не смеет — если я богиня и в храме у себя дома, то простому сидхе (ага! сама простота!) так вести себя невместно, надо благоговеть. То есть можно либо стоять и думать о высоком, либо на алтаре священный союз заключать (и он с надеждой на него скосился). Сидеть
Очередная молния как будто и мозги мои изнутри осветила. Осипшим голосом спросила Ланэйра:
— Сила? Она пришла к тебе?! Эта гроза — она твоя?!.. — не закончила, не найдя слов.
Он, однако, понял и только усмехнулся, покачав головой:
— Нет. Просто, если всё прошло, как надо, начинается дождь. Всегда. — И, помолчав, добавил: — Такого ливня в Бельтайн я ещё не видел.
Пораздумывала, не чудится ли мне в его голосе оттенок самодовольства. Однако ж, если, как он намекает, вернуться на алтарь и продолжить, так мы тут и вовсе библейский потоп устроим? Встала, помялась. Ланэйр снова искоса глянул на алтарь, и я решительно шагнула за завесу.
Идти по щиколотку в воде под тёплым ливнем было вовсе не так страшно, как казалось, но только темно было очень. Я раз запнулась, другой запнулась — и дальше уже ехала на руках, с комфортом даже. Обнимая насквозь вымокшего возлюбленного, вздыхала — разверзлись хляби небесные, как бы Лориэн не уплыл.
Невдалеке страшно грохнуло, а потом раздался какой-то совершенно немузыкальный треск и гуканье — и я сквозь ночь и ливень увидела вспыхнувший вдалеке факел. Понятно, в мэллорн молнией ударило. Надеюсь, в нём не жили. Виновато втянула голову в плечи, подумав, что кто-то мог дома лишиться нашими стараниями.
Семидревье встретило нас тишиной. Дерево как будто спало под дождём, и внутри царил полумрак, только цветы благоухали сильнее, чем обычно.
Тихонько, как загулявшие постояльцы приличного дома, пробрались мы наверх. Ланэйр зажёг светлячка, и заспанная мышь-брауни накрыла на стол. Не как обычно, роскошно сервировав, а со скромностью, и от этого стало уютно. Брауни из веток и вовсе не появились, и Ланэйр сам принёс пару рубашек.
С облегчением сняла мокрое и надела, уже привычно, мужскую длинную рубаху, с приятностью поёжившись от наступивших сухости и тепла. Есть хотелось, причём именно сладкого. В кои веки почувствовала себя близкой к сидам, набросившись на заморские финики из далёкого Харада. Ланэйр почему-то виновато на это поглядел и пробормотал что-то вроде того, что не надо было так наседать на меня и брать так много пламени, и что со временем энергетический обмен между нами наладится.
Замерла с фиником во рту, сообразив, что не один душка Ганконер способен убивать… кхм… любовью. И что Ланэйр прав, чувствую я себя опустошённой и вымотанной — и, несмотря на свою правоту, он снова посматривает в сторону ложа! С оторопью проследив за его взглядом, посмотрела на него, хотела недоверчиво спросить, неужто он собирается — но его золотистая шея так тепло сияла, так он голодно сглотнул, что я бы сама его на травку потянула, кабы он не остановил:
— Тебе не стоит сейчас, надо подождать…
Я и правда помнила происходившее в храме, как какой-то сумбур и слегка стеснялась, что вот сопротивлялась-сопротивлялась — и упала разом. Смущало и понимание, что, если бы он пожелал слегка надавить, то я бы упала и раньше. С лёгкой печалью, озабоченно спросила:
— А для тебя? Я могу сделать это лучше для тебя?
Он опустил ресницы:
— Нет.
Вздохнула, подумав, что конечно, разве может всего лишь человечка… но мысли оборвались, когда он, вставая на колени, сказал:
— Я за пределом возможной радости, — и, взяв в руки мою ступню, поцеловал.
Без тени похоти, нежно и с трепетом. Чуть не заплакала, глядя и чувствуя, как прикасаются эти совершенные губы к мокроватой, морщинистой от влаги коже ступни — там, где подъём. Не знаю, со стороны, может, и смешно выглядело, но для меня этот момент стал моментом близости гораздо большим, чем то, что в храме случилось. Не удержалась, потянула к себе — и только когда он поцеловал в губы, вспомнила и почувствовала, что они сладкие и липкие от фиников, и отдёрнулась было, но он удерживал, медленно пробуя. В колено тут же упёрлось, и захотелось плюнуть на слабость, развести коленки и выгнуться навстречу, но Ланэйр остановился. С усилием оторвавшись, быстро заговорил, похоже, и себя стараясь вывести из опьянения:
— Os koa ampano… твоё гнездо… его снесло ливнем, надо ждать, пока брауни сплетут и обустроят новое. Пойдём, я покажу тебе ложе для таких ночей.
Ночевала я в расщелине дерева, которую раньше и не замечала: славный отнорочек был выстлан пухом и сухой травой, и лежалось там очень уютно, особенно под звуки грозы и шум ливня (нет, дыра в небесах затыкаться не собиралась). Стребовала для укрывания какую-то тёплую князеву хламиду, угрелась под ней и просвистела носом аж до полудня.
Я б, может, и дольше спала, кабы не Элрондов посланец с поздравлениями для Ланэйра, корзиной плодов для меня и напоминанием, что сегодня собирались связаться с Мордором и я могу увидеть сына.
Ллионтуила я так и не увидела, зато на Ланэйра натравили тролля и возможность связываться с Мордором была порушена, как минимум, на пару месяцев. Обескураженно шла по лесу в компании Ланэйра и Эльмаэра — владыка Элронд хотел самолично поздравить моего консорта и ждал его на красивенькой полянке, как-то вот особенно подходящей к случаю.
Лес был мокрым, с ветвей порывами ветра срывало брызги, заставляющие вздрагивать. С неба тоже капало, и я с подозрением посматривала вверх, опасаясь, что ливень возобновится, но небо вроде бы светлело. Встречавшиеся то и дело эльфы поздравляли Ланэйра, и тот тихо светился, принимая поздравления. Мне же максимум яблочко дарили, да и смотреть старались поменьше — видно, не принято. Последний встреченный эльф подзадержался, разговаривая — и я узнала, что молнией ночью уничтожило дом королевского советника, но что он перенёс это, не особо заметив: во время Бельтайна забеременели его жена, невестка и внучка, и пляски от радости и благодарственные приношения в храм по этому поводу будут длиться как минимум четверть луны.