Королевская кровь. Сорванный венец
Шрифт:
Он открыл глаза и мгновенно закрыл их, оглушенный яростной звериной волной, ударившей в голову. Моя! Здесь! Схватить! Сжать! Прикусить за плечо, чтобы не вырвалась! Порвать! Взять! Насытиться!
Барон лежал на мирно дышащей принцессе Василине. Ночью он буквально подмял ее под себя, уткнувшись в шею, обхватив рукой и забросив ей на бедра тяжелую ногу. Удивительно, что она не проснулась.
Мариан, тяжело дыша, преодолевая рвущееся к девушке тело и ломающий его волю древний инстинкт, отодвигался, стараясь не разбудить крепко спящую принцессу. В голове, ускоряясь,
Отодвинулся, перекатился, привстал, опираясь на кулаки, сам не замечая, как трепещут ноздри, вдыхая его персональный наркотик. Голова кружилась. Василина скорчила гримасу, поежилась, лишившись тепла его тела, пошевелилась, и барон отпрянул. Бежать. Бежать подальше отсюда. Пока он не совершил непоправимое.
Обнаженный мощный мужчина медленно двигался сквозь предутреннюю дымку под прозрачным сереющим небом. С каждой секундой, отделяющей его от оставленной под вывороченным деревом девушки, капитану становилось легче. И тяжелее. «Ты не единственный дикий зверь в округе, – шептал ему прежний, хладнокровный и сильный Мариан. – Ей нужна защита. Не бросай ее».
Байдек упрямо шел к спящему поместью, полагая, что сейчас для Василины он опаснее, чем любой дикий зверь. Двигался, пока не наткнулся на перевернутый маленький тапочек, лежащий на тропинке. И на еще один – чуть дальше.
Василина проснулась от холода. «Видимо, не закрыла вчера дверь на веранду», – лениво подумала девушка и перевернулась на другой бок. Но под телом зашуршала явно не простынь, а плечо отозвалось саднящей болью.
Она вспомнила ночь. И открыла глаза.
На стволе упавшего дерева шагах в десяти от ее убежища, низко опустив голову, сидел совершенно голый барон Байдек и сжимал в руках ее тапочки. Василина почувствовала, что стремительно краснеет, а ее и так смятенный ум просто отказывается понимать происходящее.
– Барон? – позвала она, сев на ворохе шуршащей листвы. Он поднял голову, и она содрогнулась от лихорадочного блеска его глаз. – Барон, почему вы в таком виде? И… здесь был медведь… Где он? Вы его прогнали?
Байдек помолчал, сминая в сильных руках несчастную обувь. А когда заговорил, Василина со страхом услышала в его голосе рычание ночного зверя.
– Дело в том, – сказал он медленно, низко, хрипло, словно подбирая слова, и она зябко запахнулась в халат, – дело в том, принцесса… что, по всей видимости, я и есть… медведь.
– Но вы же не оборачиваетесь, – сказала она жалобно, хотя где-то внутри уже знала, что это правда. – Вы сами говорили!
– Я и не оборачивался, – барон снова глянул на нее, а затем опустил взгляд. – До сегодняшней ночи. Ни я. Ни восемь поколений предков до меня.
– Я не понимаю, – Василина покачала
– А я понимаю? – рыкнул он, и принцесса сжалась. – Я понимаю, почему, вместо того чтобы защищать вас, я напал на вас? Я понимаю, почему я заснул в своей кровати, а проснулся здесь, с вами? Боги, я ведь мог растерзать вас! Я поранил вас!
– Не кричите, Мариан, – шепотом попросила девушка, и он сжал зубы. – Не растерзали же.
Они помолчали, ошеломленные и объединенные общей тайной и воспоминаниями.
– Что же нам теперь делать? – дрожащим голосом спросила Василина.
– Вы останетесь здесь, в имении, – ответил Байдек, играя желваками, – я буду уезжать на ночь. А днем держаться подальше. Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится.
«Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится!» Кто бы знал, как чудесно могут звучать некоторые слова!
– Я не думаю, что вам нужно уезжать, барон, – проговорила принцесса, искоса глянув на него. – Я не верю, что вы представляете для меня опасность. Все же обошлось. Что вы можете мне сделать?
– Не верите? – прорычал он угрожающе, вставая. – Василина, – он двинулся к ней, замер, судорожно вздохнул, снова двинулся, теперь обходя по кругу. – Василина. Я едва контролирую себя. Я слышу, как бьется ваше сердце. Я чувствую ваш запах, и он сводит меня с ума. Запах крови. – Василина смутилась. – Меня тянет к ней так, что темнеет в глазах. Я боюсь… боюсь сорваться. Прямо сейчас.
– Я не боюсь вас, – принцесса встала, болезненно поморщившись – ощутимо болела лодыжка, – и начала развязывать халатик. Она и правда не боялась. Если уж совсем честно, то каждое его слово что-то такое делало с ней, будто она залпом выпивала бокал шампанского. А потом еще и еще.
– Что вы делаете? – от удивления барон даже перестал рычать. Василина сняла халат, оставшись в тонкой сорочке, и бросила ему.
– Прикройтесь. Нам нужно попасть в имение. Не думаю, что слуги обрадуются, увидев вас в таком виде.
Байдек раздраженно бросил ей тапочки, обмотал халат вокруг бедер. Ох уж эти южане с их стыдливостью! Развернулся к ней спиной.
– Они еще спят. Пойдем? Только не подходите ко мне близко, прошу, Василина.
Она и не могла подойти и смотрела, как он быстро удаляется, закусив губу от боли. Ноющая лодыжка подвела принцессу при первом же шаге, и она свалилась ободранными коленками на листья, перевела дыхание, чтобы не заплакать.
Он остановился. Повернулся.
Постоял, глядя на нее и словно что-то решая.
Пошел обратно.
Снова остановился, теперь уже в нескольких шагах от нее.
– Лодыжка, – виновато прошептала Василина.
– Не можете идти?
Она замотала головой.
Он помолчал, шумно втягивая носом воздух.
Двинулся к ней.
Остановился, тяжело дыша, и это дыхание отозвалось дрожью в ее теле.
– Принцесса, – проговорил мужчина через силу. Его трясло, было страшно даже просто глядеть на него. – Сейчас я возьму вас на руки. Прошу. Не двигайтесь. Не говорите. Не смотрите на меня. Не касайтесь. Понятно?