Королевская кровь. Сорванный венец
Шрифт:
– Улыбка? Вам показалось, милорд. Я никогда не улыбаюсь, – со всей серьезностью заявила я, не понимая, почему вообще еще с ним разговариваю. «Флиртуешь, Марина, ты с ним флиртуешь, – ехидно разъяснил внутренний голос. – Мягчеешь, подруга, еще немного, и слюнями его обкапаешь».
– Я тоже так думал, – ответил он серьезно. – Но вы улыбались, клянусь Богиней. Уголками губ, вот тут и тут.
И он мягко провел пальцем по моей нижней губе, от одного краешка до другого.
– Я сейчас закричу, милорд, и вам будет стыдно, – сурово сказала я, задерживая дыхание
– Люк, – сказал он, привлекая меня к себе. – Помните? Меня зовут Люк.
Он пах кофе, табаком, кожей и чем-то очень мужским, чем-то очень знакомым. Будто я знала этот запах всегда.
И я словно поплыла в его руках, и стало все равно, что мы в коридоре госпиталя, что из палат могут выглянуть пациенты, а из сестринской – коллеги. Он был гораздо выше меня, и я поначалу уткнулась ладонями в твердую грудь, собираясь оттолкнуть его. И забыла об этом, так и застыв с ладонями на его груди, чувствуя ускоряющийся стук мужского сердца.
Люк провел губами от моего виска к шее, вызывая слабость в ногах и головокружение. Потерся носом о чувствительное местечко за ухом, отчего по позвоночнику вниз побежали мурашки, похожие на крошечные электрические разряды. И когда он скользнул к моим губам и, глядя мне в глаза, стал легкими касаниями, каждое из которых провоцировало какой-то очумелый взрыв в теле, пробовать поочередно то верхнюю губу, то нижнюю, мозг мой отключился. Я со всхлипом потянулась к нему, за первым в своей жизни настоящим поцелуем от настоящего мужчины. И получила его – сначала нежный и сдержанный поцелуй-знакомство, поцелуй-узнавание, от которого пространство сузилось только до нас двоих, а смысл жизни сосредоточился на месте касания наших губ. А затем – поцелуй-огонь, когда стук его сердца стал невыносим, а я стонала ему в губы и слышала ответное хриплое дыхание, когда руки стискивали меня до боли, а его язык творил такое, отчего я плавилась и закрывала глаза, и отвечала ему с яростью, и вся вселенная крутилась вокруг нас огненным смерчем.
Не знаю, сколько это продолжалось, но очнулась я, прислоняясь щекой к его груди, в которой бешено колотилось сердце.
– Что это было? – пробормотала я рассеянно. – Вроде землетрясение произошло в Лесовине и утром, а не здесь минуту назад.
– Может, это от нашего общего недосыпа? – раздался сверху ироничный хриплый голос.
– Ты имеешь в виду головокружение, задержку дыхания, сердцебиение и слабость? Точно, это недосып виноват, – я потрогала губами его рубашку. – Мне нужно идти, Люк.
– Испугалась и сбегаешь от меня, госпожа медсестричка? – он поднял мой подбородок и заставил посмотреть на него. – Не бойся. Я знаю, что ты девушка с характером, и не жду, что ты упадешь ко мне в руки как перезрелый плод. Но чаю-то можешь со мной выпить? Я уже успел соскучиться по вашему чудному кафе с лучшим чаем на свете, – Кембритч иронично изогнул губы. – «Сиреневый дворик»?
– «Сиреневый лужок», – поправила я его снова. И не удержалась от поддразнивания: – И знайте, милорд, вы застали меня врасплох. Я была измотана и не готова к обороне.
– Тем интереснее будет в следующий раз, – прошептал Люк, снова склоняясь ко мне. Я застыла как мышка перед удавом, чувствуя, как предательское тело снова начинает потряхивать в предвкушении. – Когда у тебя будут силы и ты будешь во всеоружии.
Я затаила дыхание, но он неожиданно легко прикоснулся губами к моему виску, задумчиво потерся небритой щекой и отпустил.
– А может, поедем ко мне, поспим? У меня широкая удобная кровать… – Его пальцы перебирали волосы у меня на затылке, и это было так приятно, что я окончательно разомлела. Да и внутренний голос, похоже, настолько ошалел от неожиданности происходящего, что потрясенно молчал.
– Хорошая попытка, – усмехнулась я, мягко отстраняясь от виконта. – И что, ты серьезно рассчитывал, что она сработает?
– А вдруг? – снова эта кривая улыбка и многообещающий хриплый голос.
Я кивнула, пряча ответную улыбку.
– Не сработало.
– Я в отчаянии, – этот невозможный человек словно гипнотизировал меня. – Но ведь с тобой просто не будет, да, Маришка?
– Не будет, – глядя в его глаза, подтвердила я. – Тем более в таком состоянии вам, милорд, любые резкие движения противопоказаны. Я, конечно, проведу реанимационные мероприятия, если вы свалитесь в обморок, но зачем нам этот экстрим?
– Какая упрямая девочка, – Кембритч насмешливо покачал головой. – Ну а поход в кафе, раз меня так сурово отвергли, остается в силе?
Мы сидели за тем же столиком и пили кофе. Все-таки у официанта где-то была припасена заначка качественного зерна, а не того, чем поили нас, простых смертных. Молодой человек исполнил подобающие моменту почтительные ритуальные пляски и, пока Люк холодно не произнес «Благодарю, мы вас позовем, если понадобитесь», маячил около столика, всей фигурой выражая готовность услужить и подсказать.
Я закурила, и Кембритч, сам потянувшись за сигаретой, заметил:
– Ты много куришь.
– Работа такая, – пожала я плечами. – А ты почему куришь? Тоже работа такая?
– Да какая работа, – отмахнулся он, выпуская струю дыма. – Я же титулованный бездельник, не то, что ты. Провожу дни в неге и скуке.
– А не выспался почему? Кровать слишком мягкая? – не удержалась от шпильки я.
Он улыбнулся.
– Играл в казино, госпожа сыщик. Проматывал состояние батеньки.
Я иронично подняла брови.
– Я смотрю, мне попался замечательный экземпляр. Чистый эксклюзив.
– Какая ты кусачая, – почти с восхищением выдохнул Люк. – Скажи мне, злюка, а что есть в твоей жизни, кроме работы? Расскажи мне о себе. Должен же я знать, на чей крючок попался.
Да, он неисправим. Но какой же обаятельный, зараза!
– А что рассказывать? Родилась на Юге, в деревеньке под названием Травяное, сейчас ее нет, все застроено разросшимся городом. Росла, выучилась в колледже, пошла работать. Работа и есть моя жизнь. То, что остается, трачу на сон и общение с отцом и сестрами.