Королевская пешка

Буланова Юлия

Часть 9

Я сидела у окна бездумно глядя на проплывающие по небу облака, старательно игнорируя жениха. А Энираду вот уже минут десять стоит рядом, со скорбной миной. На его лице застыло какое-то непередаваемое выражение. То ли укора, то ли сочувствия.

Прямо скульптура «Ангел, скорбящий над грешной душой». Только крыльев белых не хватает. Нимб – вон он. Солнечным зайчиком по золотым волосам скачет.

— Я не жалею о том, что сделала, – в моем голосе за усталостью прорезается раздражение. – Твоя фаворитка нарушила

талийские законы. Не просто призналась, а с гордостью во всеуслышание заявила об этом.

— Ее ребенка тебе тоже не жаль? Он же ни в чем не виноват.

— Я тоже ни в чем не виновата. Но жить мне осталось недолго. И ни у кого это сочувствия не вызывает. Сейчас травят какой-то гадостью, превращающей меня в безразличную ко всему куклу. А очень скоро убьют. Твоя любовница сама подошла ко мне. И вело ее отнюдь не милосердие. Она назвала меня уродливой ширмой, которая не доживет до свадьбы. А ведь того, что, действительно, не доживу ей оказалось мало. Захотелось поглумиться, растоптать. Я ей ничего не сделала. Даже на тебя не претендовала. Просто подожди немного, пока с фиктивной невестой твоего любимого не произойдет «несчастный случай» и все. Зачем издеваться над обреченной?

— Да что ты такое несешь?

— Думаю, подстроят аварию. Я… ладно. Моя жизнь ничего не стоит. А смертью можно выторговать многое. Тут глупо ждать пощады. Но другие люди. Они тоже умрут. Сколько их будет? Корабль придется взрывать. Тысячи смертей. Ради прикрытия одной. Все ведь должно выглядеть максимально правдоподобно. Как же я тебя ненавижу.

— За что? – спросил он напряженно.

Я не хотела отвечать. Какой смысл сотрясать воздух перед тем, кто тебя за человека не считает? Но княжич терпеливо ждал моих слов.

—Твоя страна потребовала залог мира от союзника, которому не доверяла. А единственная принцесса династии была неспособна выполнить свой долг перед родиной. Поэтому нашли грешок молодости Императора. Отмыли. Приодели. Научили приседать в реверансах. А знаешь, что самое противное? Я в их глазах настолько тупа, что они даже не считают нужным скрываться. Императрица прямо при мне обсуждала фасон траурных платьев, которые надлежит пошить ей и Ланиссе.

— Это шахди Гаяр навел тебя на мысль о том, что тебя непременно убьют?

— Он подтвердил мои собственные подозрения.

— И с какой же целью он сделал это?

— Предупредить. Защитить.

— Напугать. Втереться в доверие. Склонить к побегу с ним. Ты стала бы для него весьма ценным политическим приобретением. Неужели не понимаешь?

— Он не предлагал мне сбежать с ним.

— Какая трагедия. – Голос Энираду сочился ядом.

— Гаяр опасался того, что мой отец отдаст приказ вернуть меня живой или мертвой. И преследователи скорее предпочтут уничтожить корабль, но не выпустить нас из системы.

— Какое благородство с его стороны. Яра, он — хладнокровная расчетливая сволочь.

— Лицемер, – сквозь зубы прошипела я. – Не смей о нем говорить! Ты и волоска его не стоишь. Он в тысячу раз лучше тебя. Ты мог бы защитить меня,

но не хочешь. А когда я умру, произнесешь несколько пустых фраз о невосполнимой потере, написанных кем-то другим. Скорчишь, подобающую случаю, гримасу горя. И в этот же день с чистой совестью отправишься развлекаться. Потому как произошёл «несчастный случай, к которому ты не имеешь никакого отношения.

— Яра, то, что ты говоришь сейчас – бред. Понимаю, ты раздражена сегодняшним происшествием…

— Раздражена? – мой голос срывается на крик. – Я не хочу умереть ради всеобщего удобства. Тебе не навяжут жену, выросшую в трущобах варварского мира. Ланиссу под шумок выдадут замуж, и она продолжит жить в довольстве и роскоши. Могла бы – утянула бы вас всех в небытие с собой.

— Ты прямо образец морали и нравственности. Истинная принцесса крови.

— Принцесса у нас – Ланисса. Избалованная прожигательница жизни. Наркоманка. А ведь она не могла осознавать, чем ей грозит «Звездная пыль». Но пошла на это без колебаний. Вот пример морали и нравственности. А я, в своем праве ненавидеть тех, кто обрекает меня на смерть. И будет ли она гуманной и относительно безболезненной? Вопрос открытый.

Меня трясло от ярости. Хотелось вцепиться в его лицо, выражающее фальшивую растерянность.

Отворачиваюсь, не в силах даже просто смотреть на него.

Являлись ли мои слова о том, что я хочу его смерти правдой? Да. Потому что вся моя обида и злость сосредоточились сейчас на одном единственном человеке, который был не так уж и виноват в сложившейся ситуации. Я не была его выбором. Политическая необходимость. Не более.

Но вместе с тем, Энираду и ненависть к нему были якорем, не позволяющем мне сорваться и впустить в мысли по-настоящему страшную мысль о том, что за собой можно утянуть не одного человека, а миллионы.

Я осознала, что беззвучно плачу лишь когда неожиданно сильные руки развернули меня и прижали к себе. Хотелось вывернуться, но у меня отчего-то не получилось. Хватка у моего жениха оказалась стальной.

— Ты не умрешь.

— Убеждаешь себя в этом, потому что так проще спать по ночам? – Навалилась жуткая слабость. Сохранять вертикальное положение мне удавалось лишь благодаря Энираду. — А я не сплю. С тех пор, как прилетела. Хочу. Я хочу этого больше всего на свете. Но заснуть не получается.

— Пожалуйста, успокойся.

— Ты мне противен.

— Да понял уже, — как-то устало произнес он. — Мы с тобой не очень хорошо начали знакомство. И вина за это целиком лежит на мне. Следовало спокойно поговорить с тобой и обсудить нашу дальнейшую жизнь. Может, тогда не было бы всего этого. И говорю в последний раз: ты не умрешь. Я не позволю кому-либо навредить тебе.

— А взамен что?

— Ничего.

— Уж прости, но я не верю в твое благородство.

— Обсуждать нашу дальнейшую жизнь и договариваться мы будем после того, как ты поймешь, что находишься в безопасности. Сейчас это, все равно бесполезно. Считай, что я просто делаю первый шаг, как и должен.