Королевский Ассасин
Шрифт:
Передо мной пробегает белка и взбирается на ближайшее дерево. На полпути она останавливается и вопросительно смотрит на меня.
– Не бойся, – говорю я. – Я не причиню тебе вреда. – Она дожидается, когда я продолжу путь, и взбегает по стволу на самый верх.
Когда я в последний раз видела мать, я рассказала ей о моих планах вступить в Гильдию Очага. Я думала, что она будет рада, будет гордиться мной. Но она вдруг напряглась и, помолчав, сказала:
– Есть и другие способы служить короне.
Само собой, я предпочла бы, чтобы она была со мною каждый день, как другие матери, но мне никогда не
– Их изготовил лучший сапожник в столице Аргонии, – сказала она мне.
«Надо же, – подумала я, – какой далекий путь они проделали, прежде чем оказаться на моих ногах».
Да, мне нравились ее подарки, но особенно счастливой я чувствовала себя, когда она оставалась со мной достаточно долго, чтобы рассказать мне на ночь историю, и не одну. Она садилась на край моей кровати, подтыкала мое потертое лоскутное одеяло и рассказывала мне о прежнем королевстве Авантин.
– Наши люди – прирожденные воители, они умеют сражаться, – говорила она. – Так было всегда.
Я толковала эти слова однозначно, веря, что в будущем воительницей стану и я.
Я думаю об этих историях, продираясь сквозь подлесок. Зачем моей матушке было рассказывать мне истории о подвигах, приключениях и самопожертвовании, если не для того, чтобы я училась тому, чему обучают тех, кто вступает в Гильдию Очага? Основам, таким, как навыки выживания, охоты и чтения следов, я научилась еще в детстве, а когда подросла, то начала учиться военному делу и стрельбе из лука.
Старые обычаи, старая вера и древняя премудрость известны мне лучше, чем большинству жителей королевства, и я благодарна за то, что меня всему этому научили, но этого недостаточно. Я хочу знать столько же, сколько знают мои матушка и тетушки, хочу вступить в Гильдию Очага.
Но теперь я боюсь, что мне никогда не удастся этого сделать.
– Ай! – Я морщусь и отдергиваю руку, увидев на ней кровь. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как порезалась, прорубая себе дорогу через кустарник. Здешний лес мне незнаком, он гуще того, к которому я привыкла. Я еще никогда не забиралась так далеко. Лежащая передо мною тропа настолько заросла, что трудно поверить в то, что до меня здесь вообще проходили и проезжали люди, тем более целые вереницы гонцов, торговцев и просто путников, путешествующих между Реновией и другими королевствами Авантина. Но это было прежде, ныне же всякие следы дороги исчезают. Даже мой клинок, выкованный из аргонианской стали – еще один подарок матушки, – не сразу перерубает самые толстые из веток, выросших с тех пор, как поток путников здесь иссяк, и преграждающих мне путь.
Я стараюсь успокоить разум и сосредоточить внимание на том, что меня окружает. Может, я заблудилась? В самом ли деле за мною следит какой-то человек или какое-то существо?
– Что
Я глубоко дышу и сосредоточиваюсь. «Может, мне повернуть назад?» Ответ так четок, что я чувствую его, словно толчок в грудь. «Нет. Продолжай идти». Стало быть, я сумею тут пройти. И, быть может, найду какое-нибудь сокровище, забытое на этом пути.
Издалека за мною молча наблюдают лесные птички и зверушки. Они сидят на ветвях или таятся в своих норах. Иногда до меня долетает запах меха новорожденного зверька, запах молока, я чую запах страха матерей, оберегающих своих детенышей, слышу биение их сердец, их дыхание, которое учащается, когда я прохожу мимо. Я стараюсь успокоить их, закрывая глаза и посылая им заряд доброжелательной силы. «Я просто иду мимо. И для вас не опасна».
После часа или около того прорубания сквозь заросли я понимаю, что больше не осознаю, где нахожусь. Деревья тут кажутся мне какими-то другими и более старыми. Я слышу журчание воды. Вокруг появились признаки того, что кто-то побывал тут незадолго до меня. Я ощущаю под ногами ветки, треснувшие под чьими-то ногами – кто был этот человек или это существо, я не знаю, – и сучья на деревьях обломились не сами, а были обрублены чьим-то клинком. Надо попробовать определить, как давно это произошло. Быть может, несколько дней назад – а быть может, несколько недель. Трудно сказать.
Я останавливаюсь, чтобы вглядеться в растоптанные листья, и чувствую: что-то изменилось.
Вот оно опять. Кто или что бы это ни было, от него смердит, пахнет гнилью. Я вздрагиваю. И продолжаю идти, надеясь оторваться от того, кто или что следит за мной.
Я опять останавливаюсь под пологом крон деревьев. Ветерок обдувает большое тело в ветвях над моей головой. Я чувствую, как оно тяжело и как тяжелеет окружающий воздух, становясь душным и зловонным. Это огромный хищник, а не человек. Он ждал удобного случая, чтобы прыгнуть на меня, и сейчас напрягся, готовый напасть.
Дерево словно застывает. Как и все вокруг. Я смотрю вправо и вижу висящего в воздухе паука, замершего, как и я сама.
Листья шелестят, словно страницы перелистываемой книги. Жар его тела приближается, приближается дюйм за дюймом. Я чую его горячее дыхание, чувствую, как он изготавливается к прыжку. Ближе, ближе, и вот он бросается на меня из своего укрытия в ветвях. Намереваясь убить и сожрать меня.
Но я готова.
Когда он атакует, я свирепо бью его ногами в грудь, и он отлетает и шлепается на землю, оглушенный. Из своего гнезда на верхушке дерева взлетают скворцы, возбужденно щебеча.
Мой несостоявшийся убийца – лоснящийся черный ягуар с острыми зубами. Остальные звери и птицы замирают, умолкают, потрясенные тем, что мне удалось одолеть короля леса.
Я вскакиваю на ноги, затем слышу что-то еще, какой-то шум – шевеление или царапанье, доносящееся издалека. Хотя я старалась вести себя осторожно, похоже, я все равно всполошила обитающих тут существ.
Я прячусь за толстым деревом. И жду несколько мгновений, но не чувствую рядом с собою никакого необычного движения. Возможно, я ошибалась насчет этого шума. Или же просто услышала, как падает обломившаяся ветка или как бежит в укрытие испуганный зверек.