Королевский дракон

Якобсон Натали Альбертовна

– Собери для него ягод, тех, что растут на буреломе, там, где десять лет назад расцветал илей, когда феи праздновали свадьбу. Те ягоды как-то раз оживили покойницу, на которой хотел жениться Родерик Третий. Если они могут оживить мертвую невесту, то и ее внуку помогут. Принеси целую горсть.

Помогли ли ягоды или что-то еще? Корнел не знал. Он

вслушивался в журчание радужного источника и прижимался щекой к плечу Эдвина. Его обнаженная кожа на шее была ледяной, но согревала еще лучше, чем живительный огонь. Вот, что может поднять покойника из могилы – близость к огню дракона. Корнел начал просыпаться сам, без команды Эдвина. Первым, что он увидел перед глазами, была радуга. Она лежала под его ногами. Лишь спустя мгновение он понял, что это источник искрится всеми радужными цветами. Как обычно. И из-за этого кажется, что потоков в нем семь, а не один.

– Спасибо! – пробормотал Корнел и едва узнал собственный голос. Какой он слабый и хриплый. Но Эдвин его услышал и ничего не ответил. Не странно! Наверное, растерзав отца, он считал себя обязанным спасти сына убитого. Вот и все! Никаких теплых и романтических чувств. Просто зов долга.

Корнел даже слегка расстроился.

– Меня пытались отравить? – он уже догадался.

– Не пытались, а отравили, – со знанием дела поправил Эдвин. – Но это уже не имеет значения.

– Потому что твой огонь поглощает яд или очищает его? Поразительно, что, оставляя после пожара ядовитые пары, тем самым огнем ты можешь яд и выжечь.

– Лучше не размышляй об этом так много. Ты еще слишком слаб. Не подражай тем, кто еще до твоего рождения засел в королевской библиотеке писать книги обо мне и моих отношениях с твоей родней.

– А что и такие были? – Корнел тут же обругал себя за тупость. Конечно, откуда же еще могли взяться те фолианты, которые он недавно раскрывал и считал написанное в них чистой выдумкой.

– А что такое илей? – он вспомнил слово, услышанное в полусне.

Эдвин ответил не сразу, он задумчиво

убрал непокорный локон со лба Корнела, намотал кольцом на палец.

– Цветок, который появляется раз в сотню лет в том месте, где фея венчается со смертным. Ночью при луне он исполняет желание, как цветы папоротника, а когда исчезает, то на том месте остается немного волшебства. Его можно использовать, как для исцеления, так и для нападения на врагов. Одна девушка на моей памяти использовала его для второго.

– Значит, фея может выйти замуж за смертного? – Корнела первым делом заинтриговало это.

– И наоборот!

– То есть?

– Смертная может выйти за существо вроде меня. Это тоже в нашем волшебном просторечье называют свадьбой фей. Такое обиходное выражение.

– Вернее, волшебное.

– Как скажешь!

– А ты, ты был женат на простой смертной? – что дернуло его об этом спросить, будто кто-то в ухо ужалил и подтолкнул, от чего язык заворочался сам, произнося малопонятные слова.

Эдвин тут же напрягся.

– С чего ты взял?

– Мне будто шепнул кто-то, – честно признался Корнел.

– Ну и дурачок! – шикнул у него в сознании женский голос, будто дама в алом на этот раз схватила его за горло, а не просто становила его коня.

Действительно, дурачок. Эдвин выглядел слишком молодым для женатого. Такие еще присматривают себе невест. Если только уже в детстве не обручили с кем-то по политическим соображениям. Но Эдвин, вроде, сам распоряжался собой, а, значит, все еще был холостым. Как и сам Корнел! Мысль приятно согрела душу. А невидимая дама от его мыслей только сильнее рассвирепела. Корнел почти ощущал ее ярость, хотя не видел ее саму. Она будто стояла за сосной, и ее наряд вился, как живое пламя. Алый – цвет гнева, любви и власти, вспомнил Корнел старую песню. Похоже, она была правдива. От алого цвета рябило в глазах, хотя кругом лишь приятная зелень. И дамы в алом больше не видно.

Конец ознакомительного фрагмента.