Королевский гамбит (Прогрессор)
Шрифт:
Канцлер терпеть не мог этой комнаты. Тесная, душная, вонючая, она тащилась за ним через всю жизнь. Она стала неким символом его новой жизни, когда молодой, амбициозный, никому неизвестный артиллерийский полковник в одночасье превратился во всемогущего Канцлера. И превращение это состоялось как раз в фиолетовом кабинете — бывшем секретном будуаре принца Кирну, еще как следует не отмытом от благородной крови хозяина. Вновь образованный Совет Пяти провел в этом кабинете только одно заседание, после чего быстро сменил обстановку, придя к единодушному мнению, что малый зал для заседаний Императорского совета в Зимнем саду дворца более удобен для принятия судьбоносных решений новой власти. А за фиолетовым кабинетом быстро закрепилась роль «комнаты для порицаний». «Ждем тебя через
Но в этот раз все могло обернуться для Канцлера иначе, потому что он рискнул пригласить «на часок» самого Странника. Собственно, у Канцлера не было выбора. Интуиция военного и чутье искушенного интригана подсказали ему, что в новых условиях он для Странника — лишняя обуза, а следовательно, не жилец на этом свете. И Канцлер рискнул. Личная секция охраны из отборных легионеров под командованием самого бригадира Чачу, хитрого и беспощадного, словно болотный лев, перекрыла все подходы к «комнате для порицаний», имея приказ арестовать Странника, а в случае малейшего сопротивления открывать огонь на поражение.
Странник появился в фиолетовом кабинете за пять минут до назначенного срока. Все уже собрались и молча сидели вокруг обшарпанного стола, инстинктивно стараясь не опираться о золоченые спинки кресел. Странник вошел, оскалился своей жуткой ухмылкой и сел в пустующее кресло. Все замерли и дружно посмотрели на Канцлера. Тогда он, кое-как справившись с изумлением, откашлялся и начал с напускной строгостью:
— Что же это вы, соколики, совсем от рук отбились? Думаете, не стало Центра, так и гори оно огнем? Вот ты, Дергунчик, что скажешь? Ты же у нас Военный департамент возглавляешь, тебя туда сам Странник рекомендовал, а ты?.. Войну прогадил, армию угробил, оборонную промышленность похерил… Ну что с тобой делать-то? Молчишь?.. Ладно, помолчи пока, подумай. А ты, Умник, — повернулся он к генеральному прокурору, — все легких путей искал, да о таблеточках от головной боли мечтал, чтобы не мучиться, а потом решил, что удачу за хвост поймал, когда этого чудо-выродка откопал? Задумал Канцлера извести, самому наверх забраться при дураке — новом императоре? Да с перепугу Центр уничтожил… Ай-я-яй! И не стыдно, Умник? Кто же на тебя такого страху-то нагнал? Неужто снова Странник?.. Дрожишь? Ладно, подрожи пока. Ну а ты, Барон, — в голосе Канцлера появилась отеческая укоризна, — друг мой любезный, какую-такую игру затеял? Думал, не узнает Канцлер, что ты своего верного Очкарика к хонтийцам послал, сепаратный мир заключать? И то ведь, подумаешь, пару-тройку провинций отдать — невелика потеря! Только ведь сам-то ты до такого никогда не додумался бы! А даже и додумался, так не решился бы никогда без поддержки. И кто же ее тебе пообещал?.. Неужели опять Странник?.. Чего понурился, друг любезный? Стыдно, небось?.. Стыдно! А вот Страннику не стыдно. Сидит себе и в ус не дует, и все с него — как с гуся вода! Верно, Странник?
— Чего ты добиваешься, Канцлер? — Круглые зеленые глаза в упор уставились на него, и Канцлеру на миг показалось, что их взгляд проник до самой изнанки его испорченной души. — Зачем ты пытаешься переложить ответственность за свои просчеты на нас? — каркающим голосом продолжал этот страшный черный человек. — Ты думаешь, что снова всех перехитрил? Одолел самого Странника?.. Но ты снова ошибся. И знаешь почему?.. Потому что всегда недооценивал противника. Ты привык воевать с трусами и слабаками и решил, что других просто не может быть. Так вот иди и полюбуйся, что стало с твоей хваленой охраной и господином бригадиром. Может, после этого ты наконец поймешь, что теперь не время заниматься интригами?
Странник замолчал и снова привычно осклабился. Несколько секунд в комнате висела гробовая тишина, потом четверо разом вскочили из кресел и ринулись наружу. Странник остался спокойно сидеть за столом. Он достал перочинный ножик и принялся тщательно чистить под ногтями. Топот в коридоре стих, потом в дверях спиной вперед появился пятящийся прокурор. Он пятился, пока не уперся задом в стол. Из коридора раздался сдавленный звук — кого-то вырвало. Один за другим в кабинете появлялись члены Совета Пяти и медленно рассаживались по местам. Последним вошел Дергунчик, утирая платком рот. Умник тоже сел на место. У него зримо тряслась челюсть, а взгляд затравленно метался между Странником и Канцлером, сидевшим в глубокой задумчивости.
— Ну как, насмотрелись? — снова заговорил Странник. — А теперь слушайте, что я вам скажу. С этого момента вся подковерная возня прекращается. Если хотите еще пожить, придется поработать. Сейчас три четверти населения бездействует, страдая от лучевого голодания. Активно только подполье. С ними я установил деловые контакты. Их главари прислушиваются к моему мнению. Но через несколько дней лучевая депрессия кончится, и тогда начнутся большие проблемы: беспорядки, голод, болезни и, как вероятное следствие, гражданская война. Надо продумать комплекс превентивных мер, обсудить его в ближайшее время и принять к исполнению. Прежде всего, нужно закрыть вопрос с нашим северным соседом. Хонтийцы сейчас злы и неконтактны. — Он посмотрел на Барона. — Твоего Очкарика они вчера публично расстреляли на площади перед своим сенатом. Сепаратные переговоры исключаются. Дергунчик, тебе придется придумать, как заключить хотя бы перемирие. Нам нужна передышка на месяц-два. Умник, готовь свой Департамент — скоро будет много работы: раскол внутри страны будем давить в зародыше на законных основаниях. Как только люди поймут, что власть жива и действует, у них отпадет охота бунтовать и своевольничать. А теперь Дергунчик и Умник могут идти. Мне надо поговорить с Канцлером и Бароном с глазу на глаз. — И Странник еще раз продемонстрировал присутствующим свою демоническую улыбку.
Ни вопросов, ни возражений не последовало. Дворцовый переворот прошел как по маслу.
Глава 5
Утро выдалось дождливое. Холодные мокрые плети хлестали вздыбленную спину непокорного океана. Стоявший рядом с Максимом на мостике ходовой рубки субмарины капитан поморщился и сказал:
— Волнение уже два балла, ленд Гален, и быстро усиливается. Может, отложить выход?
— Нет, командор Зелусс, мы отправляемся немедленно. Отдавайте приказ.
— Слушаюсь, ленд Гален.
Капитан повернулся к пульту и включил громкую связь:
— Внимание! Причальная команда, отдать носовые и кормовые! Открыть шлюз…
Максим оглянулся. Узкий черный корпус корабля почти сливался с темной водой гавани. Кормовые винты уже взбивали тяжелую пену, работая пока на самых малых оборотах. Впрочем, уникальность этого судна как раз и заключалась в том, что у него, строго говоря, не было ни кормы, ни носа. Субмарина по желанию могла одинаково эффективно двигаться и вперед и назад — этакий сорокаметровый «тяни-толкай», незаменимое средство для плавания в узких проливах. Или реках.
М-да, Островная Империя полна сюрпризов. А ведь на базе целая флотилия этих черных призраков. И при желании с их помощью можно запросто высадить достаточно крупный десант далеко в глубине континента. Голубая Змея например судоходна до самых Алебастровых гор, а ведь есть еще ее притоки — тоже довольно крупные реки, — берущие начало в Хонти и Пандее. И не факт, что флотилия на Хоззалге — единственная. Эх, рассказать бы обо всем этом шефу, уж он бы сумел сделать правильные выводы. Но второй раз авантюра с радиопередачей не удастся. На этих посудинах слишком слабая аппаратура — работает только в пределах прямой видимости и на фиксированных частотах. Ладно, подождем до Гнилого леса. Принц-герцог наверняка что-нибудь придумает.
Субмарина миновала створ внутреннего рейда и вышла на открытую воду. Волна сразу усилилась, порывистый боковой ветер начал ощутимо раскачивать корабль. Стоять на мостике становилось неприятно, и Максим предпочел спуститься вниз, на центральный пост. Молчаливый дежурный матрос тут же задраил внешний люк и переходный тамбур.
Командор Зелусс уже сидел на капитанском возвышении и что-то тихо выговаривал стоящему рядом на вытяжку старпому. В помещении резко пахло озоном, по открытому распределительному щиту в дальнем углу то и дело пробегали цепочки искр. «И почему они тут пренебрегают изоляцией?» — Максим вспомнил, как когда-то, очень давно, почти в другой жизни он пытался оживить спавшую почти четверть века аппаратуру легендарной Крепости.