Королевский пират
Шрифт:
Из груди Николаса вырвался отчаянный вопль, тотчас же потонувший в криках и стенаниях остальных пассажиров и матросов трехмачтовика. Принц отчетливо видел сквозь прозрачную зеленовато-голубую воду выступавшие над дном рифы и песчаные холмы. Он понимал, что корабль, упав с такой высоты и погрузившись в толщу океана со столь головокружительной скоростью, непременно о них разобьется. Здесь было слишком мелко, чтобы «Стервятнику» как прежде удалось избежать удара о дно и. невредимым вынырнуть на поверхность.
Прозрачная, искрившаяся в ярких лучах солнца водная гладь стремительно неслась навстречу принцу. Резкий удар своего усталого, измученного тела об ее поверхность он ощутил, как безжалостный толчок чьей-то гигантской руки.
Николас вынырнул на поверхность океана и стал жадно хватать ртом воздух. Но мощный поток воды — огромная воронка, образовавшаяся на месте погружения трехмачтовика, тотчас же увлекла его за собой и с неудержимой силой снова потянула вниз, к самому дну. Стремительные водяные вихри и течения, казалось, двигались здесь разом во всех направлениях. Николаса начало кружить и бросать из стороны в сторону. Несколько раз перекувырнувшись через голову, он совершенно утратил представление о том, где могло находиться дно океана, а где — его поверхность, воздух, свет, жизнь…
Но внезапно ноги его коснулись твердой, упругой корабельной палубы, и левую ступню тотчас же свела судорога резкой, мучительной боли. Николас вскрикнул, и соленая морская вода залилась ему в рот и нос. Грудь его сдавливала неимоверная тяжесть, от недостатка воздуха сердце точно куда-то провалилось, в ушах зазвенело. Николас почувствовал дурноту и принужден был опуститься на колени. Он знал, что умирает, что минуты его жизни сочтены, и ясное осознание этого вдруг наполнило его душу удивительным покоем и умиротворением. Но еще через несколько мгновений мысли его начали путаться, перед глазами стало темно. Принц чувствовал теперь лишь пульсацию крови в висках и смутный отголосок боли, что прежде так немилосердно терзала ступню.
Вдруг, не вполне понимая, что с ним происходит, он ощутил резкий толчок снизу и возникшее вслед за этим стремительное движение корпуса корабля наверх, к воздуху, свету, жизни. Былая ясность чувств тотчас же к нему вернулась. Николас понял, что «Стервятник» стал подниматься с морского дна, влекомый воздухом, который остался в его трюме.
Вот уже нос корабля пробил толщу воды, а вслед за ним из пучины поднялась и вся палуба. Николас, отфыркиваясь и отплевываясь, с жадностью вдыхал свежий, чистый воздух. Он дышал полной грудью и никак не мог им надышаться. Но тут «Стервятник» качнулся, и принц, все еще стоявший на коленях посередине палубы, свалился на бок. Волна, что перехлестнулась через борт, потащила его за собой и едва не смыла в море. В последнюю минуту Николас успел схватиться обеими руками за переборку, и это его спасло. Трехмачтовик завалился на левый борт. Сквозь пробоину в днище трюм его стал быстро заполняться водой.
Николас закашлялся и выплюнул воду, залившуюся в рот, прочистил нос, отвел ладонью волосы со лба и огляделся по сторонам. Все три мачты «Стервятника» были сломаны. На палубе валялись оборванные снасти вперемежку с телами погибших матросов, длинными зелеными прядями водорослей и наносами песка.
Маркус и Калис неподвижно стояли неподалеку от Николаса, держась за чудом уцелевший штормовой канат, что был укреплен вдоль палубы. Бриза обеими руками вцепилась в поясной ремень Маркуса. Гуда по-прежнему прижимал к себе бесчувственного чародея, а свободной рукой держался за кабестан. Кожа на его лысой макушке была рассечена, и по морщинистому лицу струилась кровь. Накор каким-то непостижимым образом угодил в самую середину спутанного мотка тросов у главной мачты и отчаянно вопил, требуя, чтоб кто-нибудь поскорее освободил его от этих пут.
Николас тщетно искал глазами своего сквайра.
— Гарри! — крикнул он в надежде,
Корабль с протяжным скрипом качнулся влево, и из-под обломка мачты ползком выбрался Амос Траск. Он тотчас же вскочил на ноги и заторопился к принцу, горестно покачивая головой и всплескивая руками.
— Какой разгром, Ники! Бедная, несчастная моя посудина! — Не дождавшись от принца ответа, Амос повернулся к корме и проревел:
— Мистер Родес!
Однако помощник не отозвался, и Амос бросился на корму, а затем в трюм, чтобы выяснить, какие повреждения получил его корабль. Вернувшись на главную палубу, он снова направился к Николасу и отрывисто приказал:
— Пусть все немедленно соберутся на палубе у правого борта. Надо взять с корабля все, что удастся спасти. В баркасы погрузить сколько поместится мехов и фляг с пресной водой, а также провизию. Мы идем ко дну, и нам надо успеть отчалить прежде чем «Орел» потонет. Нам дорога каждая минута!
— Разве ничего нельзя сделать, чтоб спасти корабль? — упавшим голосом спросил Николас.
Амос молча покачал головой и побрел на корму. Николас подошел к Калису, который охотничьим ножом разрезал веревки, опутавшие хилое тело исалани, и негромко проговорил:
— Капитан приказал всем собраться на главной палубе. «Орел» тонет. Мы должны будем пересесть на баркасы.
Калис быстро передал приказ Амоса и принца всем, кто остался в живых после шторма и двух погружений трехмачтовика. Николас и Маркус заторопились в свои каюты, пол которых успела уже покрыть все прибывавшая вода. Они поспешно взяли все, что считали самым для себя ценным и дорогим, и снова поднялись наверх, на палубу. Калису удалось не только сохранить при себе свой лук и колчан со стрелами, но и защитить оружие от воздействия морской воды с помощью промасленной кожи. Лук Маркуса унесло в безбрежную пучину одной из огромных волн. Николае со свойственным ему в минуты опасности необыкновенным присутствием духа бросился к каюте Амоса, перешагивая через тела утопленников, валявшуюся в беспорядке поломанную судовую мебель и доски переборок. Он непременно желал спасти самое ценное из всего, что находилось на корабле. Войдя в капитанскую каюту, он открыл маленький люк в полу и вытащил мешок с золотыми монетами, тот самый, который Амос посулил отдать Бризе, если окажется, что она говорила им правду. Николас понимал, что деньги эти очень им пригодятся, когда они доберутся на баркасах до неведомого берега и отправятся на поиски пленников. Он сунул мешок под мышку и пустился было в обратный путь, но, добравшись до трапа, осененный внезапной мыслью, резко развернулся и помчался назад. Вода теперь доходила ему почти до колен. Принц снова пробрался в капитанскую каюту и стал один за другим открывать ящики массивного письменного стола Амоса. К счастью, вода еще не успела повредить то, что он искал. Николас радостно улыбнулся и, зажав в свободной руке судовой журнал в красном кожаном переплете, выбежал. из каюты, миновал захламленный коридор и поднялся по трапу на палубу.
«Стервятник» стремительно погружался в океан. За те несколько минут, что Николас провел внизу, крен его стал еще заметнее. Корабль почти уже черпал воду бортом. Матросы один за другим прыгали с палубы в баркасы. Амос, стоявший возле сломанной главной мачты, поманил принца к себе.
Николас протянул ему судовой журнал.
— Я решил, что надо его обязательно прихватить с собой. Он нам может очень пригодиться.
— Да благословят тебя боги, малыш, за то что ты один из всех нас не растерялся в час такого ужасного испытания и мозги у тебя не выпятились набекрень от страха! — с чувством воскликнул Амос, бережно принимая журнал из рук Николаса. — Ведь с помощью этой многоценной книги мы сможем, когда придет время, возвратиться домой!