Королевский пират
Шрифт:
Гарри, как всегда жизнерадостный и бодрый, приветствовал его веселым смехом.
— Ты что же это, собираешься в таком виде предстать перед герцогом?
Никогда еще Николас не чувствовал себя так глупо. Глаза его не успели привыкнуть к темноте, а тусклый свет от ближайшего из факелов в коридоре почти не проникал в его комнату. Спать он лег в одном белье, и теперь просто не представлял себе, где искать верхнее платье и как его надеть.
— У меня нет при себе ни кремня, ни огнива, — кисло пробормотал он.
— Так они ж ведь на столе возле лампы, где их всегда оставляют, — подсказал ему Гарри. — Ну, так и быть,
Вскоре маленький, дрожащий язычок пламени осветил каморку Николаса. Трясущимися от холода руками он откинул крышку сундука и схватил одежду, что лежала на самом верху. То были коричневые с зеленым шерстяные рейтузы и такой же камзол самого незамысловатого покроя. Вероятно, подобное одеяние приличествовало крайдийским сквайрам, но принц отроду не носил платья из такой грубой ткани. Его приятель Гарри тоже был облачен в коричневую с зеленым пару. Подавив тяжелый вздох, Николас оделся и натянул сапоги. Ему сразу стало теплее.
— Что это им вздумалось подниматься в такую рань? — проворчал он и широко зевнул.
— Деревенщина, — пренебрежительно хмыкнул Гарри.
— Кто? — не до конца проснувшийся принц оторопело на него уставился.
— Да все они. Деревенские жители. Привыкли ложиться и вставать с петухами.
Николас кивком выразил свое согласие с этим утверждением и выставил вперед левую ногу. Сапог, который прежде был ему впору, отчего-то стал сдавливать пятку и пальцы.
— Проклятье! — раздраженно воскликнул он. — Похоже, здесь все насквозь пропитано сыростью!
Гарри усмехнулся с видом превосходства и помотал кудрявой головой.
— Ты что же, только сейчас это заметил?. А я еще вчера почувствовал, что здесь как-то очень уж мозгло. Да и плесень на стене у твоей постели на это указывала.
Николас рывком вскочил со стула и выбросил вперед правую руку, целясь Гарри в плечо, но сквайр ловко уклонился от удара и со смехом отскочил в сторону.
— Будешь знать в другой раз, как зубоскалить над своим господином, — с деланным негодованием заявил Николас и поспешно себя поправил:
— То есть, я хотел сказать, над своим товарищем-оруженосцем.
— Нам надобно поторопиться, — напомнил ему Гарри. — Как-то неловко опаздывать к господам рыцарям в первый же день службы.
Они вышли в пустой длинный коридор, скупо освещенный редкими факелами, и огляделись.
— Где же все слуги? Почему тут никого нет? — удивился Гарри.
— Слуги — это мы с тобой, — назидательно проговорил Николас. — Идем! Мне кажется, я знаю, где искать спальни герцога и его домашних.
Они долго плутали по коридорам и лестницам пустынного в этот час замка, меняли направление, сворачивали назад и вновь спускались и поднимались по лестничным пролетам, пока наконец не вышли в то Крыло замка, которое занимали герцог и его семья. Все здесь выглядело значительно проще и скромнее, чем в Крондорском дворце, но намного роскошнее тех жалких каморок, которые были предоставлены Гарри и Николасу. Дверь одной из комнат отворилась, и оттуда вышел лакей. На робкий вопрос Николаса, не здесь ли находятся покои его светлости и леди Брианы, он ответил утвердительно и указал Гарри дверь в комнату Маркуса.
Юноши встали по стойке «смирно» напротив входа в спальни своих господ. Прошло несколько минут, и Николас отважился негромко постучать по дубовому косяку. Дверь тотчас же отворилась,
— Я выйду через несколько минут, сэр Николас.
Прежде чем принц успел ответить: «Слушаюсь, ваша светлость», дверь захлопнулась перед самым его носом.
Гарри усмехнулся и, тряхнув головой, поднял было руку, чтобы постучаться к Маркусу, но тут дверь распахнулась, и Маркус собственной персоной появился на пороге.
— Ты опоздал, — раздраженно буркнул он вместо приветствия. — Иди за мной!
Он так стремительно зашагал вдоль коридора, что Гарри приходилось едва ли не бежать, чтобы за ним поспеть.
Прошло несколько минут, и из своей спальни вышел Мартин. Он молча двинулся в том же направлении, куда ушли Маркус с Гарри. Николас старался от него не отставать. Против ожидания принца, герцог направлялся вовсе не в главный зал. Они миновали длинный коридор, спустились по лестнице и вскоре очутились у главного выхода из замка. Николас почтительно распахнул дверь перед Мартином и следом за ним спустился по ступеням во двор. У крыльца их ожидали два грума, державшие лошадей под уздцы. Маркус и Гарри уже выезжали из ворот. Вскоре копыта их коней зацокали по мосту. Один из грумов протянул Николасу уздечку.
— Ты умеешь ездить верхом? — спросил его Мартин.
— Ну конечно же, — кивнул Николас и торопливо добавил:
— Ваша светлость.
— Вот и хорошо. У нас в конюшне множество лошадей, и некоторые из них плохо объезжены. Чтоб заставить их слушаться, нужны терпение и твердая рука.
Николас собрался было вскочить в седло, но его мерин с протестующим ржанием внезапно отпрянул назад. Принцу не осталось ничего другого, как резко дернуть за поводья и прикрикнуть на строптивое животное. Конь был молод и горяч. А кроме того, судя по мощной, как у жеребца, мускулистой шее, а также по агрессивным повадком, его выхолостили позже, чем следовало. Седло, укрепленное на его спине, было на взгляд Николаса слишком большим и тяжелым, что не могло не затруднить его контакт с конем.
Но Мартин не собирался предоставлять принцу время на подобного рода размышления. Он быстро вскочил на своего крупного рыжего жеребца и направил его к воротам. Николас вспрыгнул на спину мерина и вскоре нагнал своего дядю. Ему пришлось изо всех сил сжимать бока коня, чтобы заставить того двигаться вперед. У самых ворот норовистое животное вдруг взвилось на дыбы. Николас едва не вылетел из седла. Он подался вперед, надавил коленями на бока мерина и натянул поводья. Конь опустил передние копыта на землю и как ни в чем не бывало затрусил вперед ровной рысью. Нагнав герцога, Николас заставил мерина перейти на шаг.
— Ты хорошо спал нынче ночью, сэр Николас? — невозмутимо осведомился Мартин.
— Не очень, ваша светлость.
— Тебе что же, не по нраву пришлась твоя спальня? Или постель показалась жесткой?
Николас искоса взглянул на дядю, проверяя, уж не насмехается ли он над ним, но лицо герцога не выражало ничего, кроме участливого любопытства.
— Да нет, отчего же, — бесстрастно ответил принц. Он не желал ронять свое достоинство, сетуя на холод в каморке, скудость обстановки и жесткую постель. Ведь дядя наверняка не без умысла отвел ему эту келью. Пусть же не думает, что принц Николас — изнеженный и капризный маменькин сынок. — Наверное, дело в том, что все здесь мне еще внове.