Королевский подарок

Гарвуд Джулия

Состояние Хью ухудшалось. К концу недели стало ясно, что, если барон не получит надлежащего лечения, он умрет. В полном отчаянии Ройс повез друга в аббатство. Повозку с двух сторон сопровождали Ингельрам и вассал Хью Чарльз.

Их не пустили в аббатство до тех пор, пока они не сняли все оружие. Ройс не стал спорить, и, как только они разоружились, железные ворота открылись.

Настоятельница встретила их во дворе, вымощенном булыжником. Это была уже немолодая ссутулившаяся женщина, но лицо у нее было удивительно чистое и гладкое. Ройс дал бы ей не менее сорока лет.

Она была во всем черном, начиная от головного убора, скрывающего волосы, и кончая башмаками. Хотя ростом монахиня едва доходила Ройсу до плеча, его огромная фигура, казалось, не произвела на нее никакого впечатления. Она смотрела на него твердо, не отводя взгляда.

Настоятельница напомнила ему сестру Даниэль… то есть леди Николя, поправился он мысленно.

– Вы окружили аббатство своими воинами? – спросила она вместо приветствия.

– Мои воины здесь только для того, чтобы леди Николя не скрылась из аббатства, – ответил Ройс.

– Вы пришли уговорить ее покинуть стены аббатства?

Ройс покачал головой. Он подошел к повозке и жестом подозвал настоятельницу.

Она оказалась сострадательной натурой, так что через несколько минут Ройс, почти неся на себе барона Хью, уже шел за настоятельницей по длинному хорошо освещенному коридору аббатства.

Вслед им доносился шепот. Стук тяжелых сапог по деревянному полу гулким эхом отражался от каменных стен, но Ройс все же различил нежное пение монахинь. Чем ближе они подходили к комнате в конце коридора, тем громче слышалось пение. Пели «Отче наш», и, судя по тому, откуда доносилось пение, сестры находились этажом выше.

– У нас только одно помещение для больных, – пояснила настоятельница. – Еще педелю назад оно было заполнено до отказа, но сегодня там всего один саксонский воин. Барон, вы признаете, что все люди в пределах этих стен равны, не важно нормандцы они или саксонцы?

– Признаю, – ответил Ройс. – Этот саксонский воин – брат леди Николя?

Настоятельница повернулась к нему.

– Да, – ответила она, – Джастин находится в этой комнате.

– Мне сказали, что он умирает?

– Все в руках Божьих, – ответила настоятельница. – Джастин отказывается от нашей помощи, не хочет лечиться. Он вымаливает у Господа смерть, а мы, не переставая, молимся о его выздоровлении. Я очень надеюсь, что Господь не запутается в наших противоречивых мольбах.

Ройс так и не понял до конца, шутит настоятельница или говорит правду. Брови ее были сердито сдвинуты к переносице.

– Мне хочется увидеть, как устроят моего друга. Можно мы поговорим о ваших заботах после того, как Хью уложат в постель?

– У меня сейчас только одна забота, – сказала настоятельница. – Вы должны знать, что я вынуждена поместить вашего друга рядом с Джастином. По вашему лицу я вижу, что вам это не нравится, но я делаю это чисто из практических соображений. Сестра Фелисити у нас самая опытная, она присмотрит за обоими. Она уже немолодая, и мне не хочется заставлять ее бегать из одного угла комнаты в другой. Мы положим их рядом, она будет сидеть между ними. Вас это устроит?

Ройс кивнул. Настоятельница с облегчением вздохнула. Комната, в которую вошел Ройс, оказалась огромной. Он прищурил глаза от яркого солнечного света, который лился через три огромных окна. Свежевыбеленные стены сверкали чистотой. Под каждым окном стояла деревянная скамья, вдоль противоположной стены – около двадцати кроватей. У каждой кровати возвышался небольшой комод, на каждом комоде – одна белая свеча.

Каждую кровать и комод можно было отгородить от остальных белым пологом, спускающимся сверху, и таким образом добиться подобия уединения. Занавески вокруг всех кроватей, кроме одной, были подняты. Ройс предположил, что именно там, за белыми занавесками, ближе к середине комнаты, и лежит Джастин.

Он уложил Хью на соседнюю кровать, потом быстро снял с него тяжелую верхнюю одежду и накрыл толстым мягким шерстяным одеялом.

– Раны на плечах и руках воспалились, – тревожно сказала настоятельница, – но сестра Фелисити тает, что делать в таких случаях. – Она наклонилась и по-матерински погладила его по голове. – Даст Бог, он поправится.

Ройс любезно кивнул.

– А теперь вам пора покинуть обитель. Любезность барона как рукой сняло после этих слов.

– Нет, – твердо сказал он. – Я оставлю здесь своего воина.

Пока Хью не поправится, он будет возле него.

– Все, что ему будут давать есть и пить, должны предварительно пробовать ваши люди, – сурово продолжил он.

По удивленному липу настоятельницы было видно, что она не привыкла, чтобы ей противоречили.

– Вы слишком подозрительны, барон, – сказала она, нахмурившись. – Это святая обитель. Здесь вашему другу ничего не угрожает.

В ответ Ройс только пожал плечами.

– А если я не соглашусь? – продолжала монахиня.

– Вы же не откажете Хью? – ответил он вопросом на вопрос. – Вы же дали клятву.

– Вижу, вы не уступаете мне в упрямстве, – произнесла настоятельница с улыбкой. – Нам обоим придется пройти через чистилище, чтобы избавиться от этого недостатка. Отлично. Я принимаю ваши условия.

Хью застонал во сне, мать-настоятельница опять посмотрела на него, наклонилась и заботливо поправила одеяло, шепча нежные слова утешения. Потом она задернула занавески и отправилась на поиски сестры Фелисити. Как только она направилась к выходу, Ройс кивком подозвал Ингельрама и вассала Хью. Оба воина отправились следом за настоятельницей к двери и встали в карауле по обе стороны от нее. Никто, кроме монахинь, не войдет сюда, пока Хью не поправится. Ожидая возвращения настоятельницы, Ройс решил удовлетворить свое любопытство и посмотреть на саксонского воина. Он хотел убедиться, что Джастин действительно плох и Хью не грозит опасность. Он не собирался принимать на веру то, что ему рассказали о саксонце, хотел во всем убедиться сам.

Ройс обошел кровать Хью и уже собирался отдернуть занавеску, когда ее отдернули с другой стороны. Он очутился лицом к лицу с Николя.

Ее быстрый вздох говорил о том, что она удивлена встречей еще больше, чем он. Ройс понял, что Николя решила, будто он ушел вместе с настоятельницей. Она слышала каждое произнесенное слово. Их разделяло не более фута. Барон почувствовал легкий аромат розы. Боже, как она прекрасна и… испугана. Глаза ее были широко раскрыты, от страха, решил Ройс. Да, точно, она очень напугана. Это Ройсу понравилось. Эта женщина просто обязана бояться его, потому что каждое действие вызывает ответное. Леди Николя солгала, чтобы обрести временную свободу. Однако еще немного, и он нанесет ответный удар.