Королевский подарок
Шрифт:
– Но после того как праздник закончился и мы уехали из Лондона, кто-то мог случайно проговориться, – предположил Лоренс.
– Исключено. – Ройс покачал головой. – Король пришел в ярость, когда узнал о том, что неизвестные проникли к нему во дворец. Он не желал, чтобы об этом стало известно. Нет, Лоренс, никто не проговорился. Здесь что-то нечисто, – добавил он хмуро. – Когда сюда приходил старший брат Николя, я спрашивал его, не остались ли в Лондоне противники Вильгельма. Ему ничего не было известно. Мне тогда показалось, что он говорил искренне, я и сейчас в это верю. Он слишком удивился.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним Лоренс. – Интересно, они действовали по наущению Гая или сами?
– Это не имеет значения, – отрезал Ройс твердым, как сталь, голосом. – Гай в любом случае несет ответственность за действия своих вассалов.
– Разумеется, – согласился Лоренс, – но мне бы хотелось знать, какую роль сыграл во всем этом Гай. Любопытно все же, как далеко простирается его ненависть.
– Ждать осталось недолго. Через несколько недель мы узнаем все сами.
– И тогда нанесем ответный удар. – Лоренс не спросил, он сказал это утвердительно. Он так давно служил барону, что научился угадывать его мысли.
– Да, придется особо позаботиться о Моргане и Генри, – отозвался Рейс.
Лоренс прекрасно понимал состояние барона. Король никогда не позволит барону сразиться с чужими вассалами на турнире. Положение барона не позволяет этого. Поэтому Лоренсу предстоит разбираться с ними самому. Бог свидетель, он жаждет этого.
– Но остается еще барон Гай, – проговорил Лоренс, напоминая Ройсу, что и для него дело найдется.
– Да, – отозвался Ройс, – этот негодяй мой.
Последующие недели стали для Николя настоящей пыткой. Сначала ей пришлось очень тяжело. Она вынуждена была притворяться счастливой всякий раз, когда натыкалась на Джастина и его друзей. Она делала вид, что ни о чем не беспокоится, а когда была с мужем, во всем соглашалась с ним. Но такое притворство плохо отразилось на ней. От того, что приходилось постоянно прятать свой страх, Николя заболела. Каждое утро, как только она открывала глаза, на нее накатывала страшная тошнота. Николя с трудом вставала с постели. Но вскоре тошнота проходила. Николя думала, что это происходит оттого, что, когда она окончательно просыпается, она подавляет свой страх. А пока спит, он царит в ее душе.
И, наконец, она все поняла. Прошло больше недели, прежде чем Николя сообразила, в чем дело, заметив много разных изменений в себе. Внезапно она перестала выносить запах куропатки. Ее охватывала тошнота, когда она видела, как другие едят жирное мясо. Она стала дольше спать, все чаще и чаще старалась прикорнуть днем, когда все были заняты и не обращали на нее внимания.
У нее будет ребенок! Ребенок от Ройса. Радость переполнила Николя. Это просто чудо! Каждый раз, когда она вспоминала об этом, от счастья глаза ее наполнялись слезами.
Теперь, когда голова Николя не была занята мыслями о Джастине, она обдумывала, как и когда лучше сообщить Ройсу счастливую весть о том, что он станет отцом. Она знала, что для него это будет неожиданностью. Николя не сомневалась, что Ройс не заметил перемен в ее поведении, ведь он был так занят своими делами.
Ройс лично занимался подготовкой молодых воинов. Обещанные бароном дополнительные уроки превратились в повседневные занятия с рассвета до ужина. После ужина у Ройса совсем не оставалось сил, и все же он находил время читать наставления Николя. Она думала, что, возможно, это единственное его развлечение за день. Говорил он всегда об одном и том же – о ее безопасности на турнире.
Вечер за вечером он брал с нее обещания, что она будет очень осторожна, что никогда никуда не пойдет без должной охраны, что не станет без нужды рисковать, что не будет даже здороваться с Морганом и Генри. Больше Николя ничего не помнила, потому что дальше она обычно погружалась в свои мысли.
Ройс не скрывал, что предпочел бы не брать ее с собой в Лондон, и Николя не обижалась. Она была уверена, что он еще не забыл, что случилось в Лондоне. А еще он не хотел, чтобы она общалась с бароном Гаем Ройс обязательно оставил бы ее дома, если бы король с королевой не настаивали на ее присутствии.
Николя решила повременить и пока не говорить Ройсу о ребенке. Он бы обязательно воспользовался этим предлогом, чтобы не брать ее с собой, а королю просто сказал бы, что ее деликатное положение не позволяет ей путешествовать. Разумеется, она сделает все, чтобы обеспечить ребенку безопасность, не позволит мужу мчаться с сумасшедшей скоростью и не будет переутомляться сама…
Ярким, солнечным утром в понедельник они выехали в пригород Лондона, где должен был состояться турнир. В этот день Николя встала задолго до рассвета, чтобы успеть справиться с тошнотой до пробуждения Ройса. Джастин со своими Голубками замыкал процессию. Время от времени до Николя доносился смех брата. Ужасная мысль, что это смех невинного агнца, спешащего навстречу гибели, внезапно пришла в голову Николя. Она встряхнулась, сказала себе, что верит в суждения Ройса, и заставила себя думать о более приятных вещах. Но потом до нее опять донесся смех Джастина, и все повторилось.
Эти мысли совершенно измучили Николя. Когда днем они остановились, чтобы перекусить, Николя одолела такая сонливость, что она с трудом держала глаза открытыми. Она попросила Ройса разрешить ей ехать с ним. Он подумал, что она наконец-то решилась поделиться с ним своей тревогой, но как только Николя устроилась у него на коленях, крепко обхватив его, она заснула глубоким сном. Она проспала до самого вечера. Ройс понял, что ее измучил страх, который она так отчаянно пыталась скрыть от него. Его не беспокоило, что ей трудно поддерживать свою веру в него. Николя пытается, и это главное.
Ближе к вечеру они разбили лагерь на небольшом лугу, окруженном лесом. С одной стороны вдоль опушки протекал чистый, неглубокий ручей.
Чтобы спешиться, Ройсу пришлось разбудить Николя. 1\ак только она встала на ноги, волной накатила тошнота. Она с большим трудом подавила ее и сказала, что ей нужно побыть одной.
Ройс заметил, что она страшно побледнела и побежала к деревьям. Он с тревогой посмотрел ей вслед.
Потом Ройс занялся конем. Он снял седло, передал его оруженосцу и приказал, чтобы коню дали время остыть, прежде чем поить и кормить.