Королевский рыцарь
Шрифт:
– Потому что я хочу получить свободу выбора, и вы моя единственная надежда. Так что либо вы будете заливаться соловьем и выиграете этот конкурс, либо я позабочусь о том, чтобы нам обоим гореть в брачном аду. Обоим.
Страйдер выругался.
– Я не верю вам, миледи. Вы в любом случае в выигрыше. А я в проигрыше.
– Как это?
– Она искренне не поняла его логики.
– Либо я предстану идиотом перед всем двором, либо вы превратите мою жизнь в ад, а вы либо получите свободу, либо выйдете за меня.
– Вы
– вытаращила она глаза.
– Да. Я это точно знаю.
Ровену чуть не разорвало от злости. Она от души надеялась, что все бушующие у нее в груди чувства отразились на ее милом личике.
– Ваше самомнение безгранично. Может, вы сильно удивитесь, лорд Страйдер, но я не нахожу вас привлекательным.
Он расхохотался, явно не поверив ей.
– Вы невыносимы, - процедила она.
– И все же вы выйдете за меня. Как я уже сказал, миледи, вы в любом случае в выигрыше.
И вдруг она поняла, что больше не выдержит. Смешки в зале, диктат со стороны дяди и короля, и вот теперь Страйдер издевается над ней.
Всего, чего ей хотелось в этой жизни, - сделать людей немного счастливее своими стихами и песнями. Показать им, что можно жить в мире, без войн и насилия. Что мир куда лучше кровопролития.
И чего она добилась?
Насмешек. Издевок. Колкостей.
Она знала, как называли ее за спиной. Леди Безумие. Но еще чаще - сука из Суссекса.
«Надо, чтобы кто-то научил ее уму-разуму. Для постели вполне сгодится, если ей, конечно, рот заткнуть».
Она всегда гордилась собой и считала ниже собственного достоинства обращать внимание на все эти ехидные выпады. Но она всего лишь живой человек, и эти слова ранили ее. Глубоко. Так же, как сегодняшнее предательство дяди. Ну почему ее не могут оставить в покое? Почему ее принуждают выйти за человека, который даже не уважает ее?
Ровена пребывала на грани отчаяния, и ей захотелось плакать от бессилия.
Значит, вот что ее ждет в будущем. Она либо сбежит, будет скрываться всю оставшуюся жизнь и никогда больше не увидит ни родного дома, ни дяди, либо останется и выйдет замуж за какого-нибудь головореза, который, вполне вероятно, будет бить ее, пока не сломает.
Ей оставалось надеяться лишь на то, что Страйдер не вырвет ей руку и не изобьет ее, как он пригрозил Сирилу.
Да какое ей вообще дело, живут эти головорезы или умирают?
Никакой надежды нет. Она, должно быть, окончательно выжила из ума, раз решила, что сможет уговорить или запугать такого мужчину, как Страйдер.
Ну и ладно. Она соберет вещи и оставит все, что дорого ее сердцу. Уж лучше сбежать, чем позволить сделать из себя покорную куклу. Сердце ее сжалось от боли, на глаза навернулись слезы.
– Простите, что побеспокоила вас, - бросила Ровена и направилась к выходу.
Она ни за что не станет плакать перед Страйдером, не доставит ему такого удовольствия.
Ровена вышла из палатки и побрела сама не ведая куда, дав наконец волю слезам.
Несколько секунд озадаченный Страйдер стоял и невидящими глазами смотрел прямо перед собой. Неужели у нее действительно блеснули слезы? Вряд ли. Характер у леди Ровены твердый, женщина она сильная. Он до сих пор чувствовал себя опустошенным после общения с нею. И все же…
Не успел он опомниться, как ноги понесли его следом за ней. Она уже дошла до крайней палатки. Страйдер прибавил шагу.
– Ровена, - он осторожно взял ее за руку, - погоди. Она обернулась, и у него дрогнуло сердце. Ровена поспешно вытирала мокрые щеки.
– Что еще?
– буркнула она, голос ее дрожал.
Страйдер весь сжался. Единственное, перед чем он никогда не мог устоять, - слезы. Проклятая слабость! Он таял, стоило ему увидеть женские страдания. Не говоря уже о терзаниях столь ранимого создания, как Ровена, - в слабых отблесках света глаза ее сияли, словно алмазы, она казалась нежной и уязвимой.
– Вот так.
– Он осторожно провел рукой по ее ледяной щеке.
– Не надо слез. В них нет нужды.
Ровена сглотнула, ощутив тепло его ладони. Кто бы мог подумать, что этот варвар способен на такую ласку!
– Нет нужды? Из-за чего же тогда, по-вашему, стоит плакать, если не из-за этого?
– Неужели я действительно настолько ужасен, что довел вас до слез?
Он подтрунивал над ней, и это удивило ее гораздо больше, чем его присутствие.
– Так и есть.
Она еще больше удивилась, услышав его смех.
– Должен признать, что из всех женщин, которых мне доводилось встречать на своем веку, вы первая меня на дух не переносите.
– Может, вам надо почаще выходить в свет? Он приподнял бровь:
– Похоже, у вас для меня не припасено ничего, кроме оскорблений, так почему, скажите на милость, я должен помогать вам?
Да, тут он прав.
– Извините меня, - тихо промолвила она.
– Я так привыкла отпускать в сторону таких, как вы, людей шпильки, что это уже, наверное, у меня в крови.
– Ровена с мольбой посмотрела на него.
– Но если вы поможете мне, милорд, я обещаю впредь не говорить вам гадостей.
– Никогда?
– Клянусь!
Страйдер кивнул. Он три года провел в заточении. Три года он был вынужден подчиняться чужой воле. Ему не дозволялось иметь даже самых естественных и примитивных желаний. Капризы его тюремщиков всегда ставились превыше всего. Эти три года тянулись целую вечность. Даже сейчас ему временами кажется, что он провел в заточении большую часть жизни.
Нельзя допустить, чтобы дама, пусть даже очень несносная, провела остаток жизни, подчиняясь чужим капризам. Такая женщина никогда не найдет счастья в принудительном браке. Для нее он станет тюрьмой.