Королевский сад
Шрифт:
Так или иначе, но в конечном итоге я, Женька Немцев, Мишка Поцелуев и еще пять-шесть сверстников с нашего двора занялись изготовлением бомбочек. С величайшей осторожностью через свернутые из газеты бумажные трубочки мы сыпали в маленькие аптечные бутылочки слой за слоем соль и фосфор, затем плотно затыкали горлышки пробками.
Изготовив несколько бомбочек, мы всей ватагой пошли на пустырь за домами, соорудили из валявшегося под ногами строительного мусора цель – корявое сооружение из обрезок досок и колотых кирпичей, и с расстояния в десять-пятнадцать метров начали цель бомбить.
Грохот, пламя, подскакивающие вверх куски кирпичей – страх быть изувеченным и неистовый восторг от своей смелости. Секунд через тридцать наши боеприпасы были исчерпаны, и мы, возбужденно переговариваясь, побежали назад изготавливать следующую партию бомбочек.
Несмотря на оглушительный, в прямом смысле этого слова, успех испытания первой партии бомбочек, во второй партии мы в едином порыве решили увеличить их мощность, чтобы еще больше было грохота. Однако тут остро встал вопрос о том, как обезопасить себя. Если при взрыве маленьких бомбочек разлетающиеся во все стороны куски кирпичей не достигали нас, то при увеличении мощности могут и в голову кому-нибудь угодить. Вот если бы разбивать бомбочки о стену дома – стены у домов крепкие, из них кирпичи не полетят. Но вокруг полно людей. Взрослым это не понравится – или нас поймают, или родителям нажалуются.
– Я знаю один дом, за пустырем в поле, – сказал Мишка, – там тетя Шура живет. Мы с отцом дрова ей в поленницу складывали.
– Калымили?
– Задарма. Она старенькая. Их дом почти пустой, всех жильцов переселяют в новые квартиры, а дом ломать будут.
– А если всех переселяют, то зачем тете Шуре дрова?
– Тете Шуре и еще трем старикам начальство новые квартиры не дает: им по возрасту помирать скоро.
– А мы этих стариков не напугаем?
– Они войну прошли, и со слухом у них проблемы. К тому же их квартиры в первом подъезде, а мы будем бросать в торцевую стену, за которой находятся квартиры второго подъезда, освобожденные.
– В окно бомбочка влетит – пожар может быть.
– Стена без окон, глухая.
Выяснив в процессе изготовления бомбочек еще кое-какие подробности про тетю Шуру, стариков и подлежащий сносу дом, мы единогласно решили, что лучшей цели не найти. Правда, идти до нее далековато, а бомбочки такие – чуть тряхнешь, и взорваться могут.
Решили идти медленным шагом, цепочкой, на расстоянии трех метров друг от друга, так что если у кого в кармане бомбочка взорвется, то чтоб у других не детонировало. Однако минут через десять такой ходьбы как-то незаметно снова все перемешались и уже просто предупреждали друг друга о ямках или колдобинах на дороге, чтобы кто-нибудь ненароком не споткнулся, не оступился.
Не столько из-за расстояния, сколько из-за необычайно медленной для нас скорости передвижения, добирались до цели часа два, если не больше. Но то, что мы увидели, не могло не восхитить: высокая, с облупившейся местами штукатуркой стена двухэтажного дома посреди поля, и вокруг – ни души!
Мы выстроились в линию, метрах в двадцати от стены, и приступили к бомбометанию. Что тут началось! Грохот был такой, что закладывало уши! А пламя временами охватывало полстены!
И тут случилось нечто непредвиденное: от стены оторвался громадный кусок штукатурки с торчащими из нее деревянными рейками. Вся эта махина с треском упала на землю, подняв в воздух облако пыли. Я как раз доставал из кармана последнюю бомбочку. Мы все замерли: что делать?
Внезапно из того самого подъезда, в котором, по утверждениям Мишки, все квартиры были пустые, выскочил мужчина в кальсонах и тельняшке. Следом за этим матросом – женщина в ночной рубашке и с растрепанными волосами. Женщина, тыкая в нашу сторону ладонью, что-то закричала, и мужчина побежал к нам явно не с добрыми намерениями.
Мы бросились наутек. Страх прибавлял прыти, но жажда мести для разъяренного мужчины была не менее сильным стимулом. Расстояние между ним и нами неумолимо сокращалось.
Неожиданно я осознал, что зажатая в моей руке бомбочка при бегстве по неровной дороге представляет для всех нас еще большую угрозу, чем разъяренный матрос. Я не оборачиваясь,
через плечо, швырнул бомбочку назад и вверх. В тот же момент над нами раздался резкий хлопок и земля под ногами осветилась отблеском пламени.
Мы остановились. Вероятно, бомбочка задела за низко провисший провод высоковольтной линии электропередач и разорвалась от сотрясения. В небе образовался огненный шар, медленно гонимый ветром в сторону нашего преследователя. Мужчина, увидев надвигающееся на него облако огня, резко остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и с той же феноменальной скоростью, с какой догонял нас, побежал назад в сторону своего дома.
Шар растаял в воздухе. Женька сунул два пальца в рот, чтобы посвистеть вслед удирающему матросу, но Мишка остановил его движением руки.
– Не надо.
Женька поднес ко рту другую руку.
– Не надо, – повторил Мишка и пояснил: – Мы им дом испортили. Папа говорил, что у тети Шуры в доме все стенки продуваются, а теперь одной стенки все равно что вовсе нет.
– Ну и что же нам теперь делать, если так получилось? – спросил кто-то из ребят.
– Надо заляпать стену, а то зимой и матрос этот со своей женой, и старики с тетей Шурой – все перемерзнут.
Мы принялись обсуждать, каким образом можно заляпать стену. Самое простое, как нам представлялось, забросать поврежденный участок глиной. Принести в ведрах глину, размочить в воде, наделать шариков и метать их в стену. Потом приставить лестницу и дощечкой разгладить, чтобы ровно было.
Однако для этого нужны были ведра, корыто для замачивания глины, лестница. И как при всем этом соблюсти конспирацию, сделать все тайком, чтоб никто не догадался, что отколовшаяся от стены штукатурка наша работа? Пойти к тому матросу, признаться? Конспирация будет не нужна, и работа пойдет быстрее, но как-то боязно самих себя вот так с потрохами неизвестно кому выдавать. А что, если он в милицию сообщит, и нас начнут искать, чтобы арестовать и в лагерь для несовершеннолетних отправить? Ситуация казалась патовой. На душе скверно, а освободиться от чувства вины путем ее искупления страх мешает.
Неделю спустя после описываемых событий мой брат Леня и я как-то зашли к Мишке. Сидели за столом, Мишкина мать угощала нас чаем. Потом на кухню зашел Мишкин отец. Взрослые стали между собой обсуждать, как помочь тете Шуре с переездом. Мы навострили уши.
Из их разговора выяснилось, что всех жильцов аварийного дома срочно переселяют в новые квартиры, так как у дома от старости разваливаются стены. У одной стены половина штукатурки вместе с частью обрешетки отвалилась. Грохот был такой, что даже глухие старики слышали. Если так дальше пойдет, то людей скоро придавит под обломками, тогда начальству придется отвечать. А начальству, знамо дело, отвечать неохота – вот сразу для всех жильцов и нашли квартиры.