Королевское поручение
Шрифт:
– Кто мой отец?
Казалось, он сомневается, стоит ли говорить.
– Виктор Тортон, великий герцог Тортонбурга.
Теперь для Виктории уже не имело значения, сколько у Лэнса фотографий, где он изображен рядом с царственными особами. Конечно же, сейчас он лжет. А значит, он обманывал ее с самого начала.
– Вы лжете. Моя мать и великий герцог? Да никогда в жизни!
Воспользовавшись тем, что у него заняты руки, она схватила его кобуру. Лэнсу осталось только выругаться про себя, когда она расстегнула ее и достала пистолет.
Отступив,
– Видите, как все просто. Надеюсь, пистолет заряжен?
– Заряжен, - ответил он, ставя кружки на пол подальше от нее.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы обожглись кофе. Я дал слово вашему отцу, что буду оберегать вас.
Его голос звучал так, будто он говорит правду, но Виктория отказывалась верить. Она знала, что некоторых обманщиков не удается распознать даже с помощью детектора лжи.
– Вы просто боитесь, что, если попытаетесь остановить меня, я вас невзначай застрелю. А теперь поднимите руки.
– Смелая женщина!
– пробормотал Лэнс, шагнул к ней и взялся за пистолет.
– Верните мне оружие.
Виктория хотела выстрелить, но не смогла. А. его прикосновение вызвало в ее теле такую волну жара, что она не в силах была даже пошевелиться. От чувства беспомощности слезы потекли у нее по щекам, и она разжала руку.
Лэнс не мог понять, как он допустил, что у него забрали оружие. Обычно он всегда начеку. Видимо, Виктория оказывает на него расслабляющее действие. Ее стройная фигура, красивое лицо, синие глаза, темные волосы.., да любой мужчина потеряет голову, увидев ее! Но еще больше Лэнса поразило, что он не сердится на нее, а восхищен ее смелостью.
Укладывая пистолет на место, он увидел слезы у нее на глазах и попытался найти слова утешения:
– Вы бы все равно не смогли выстрелить. Он на предохранителе.
– Если вы думаете, что мне от ваших слов стало легче, то ошибаетесь, сердито проворчала она. Вы отняли у меня последний шанс выйти из игры, в которую вы меня втянули. И я его упустила.
Лэнс смотрел ей прямо в глаза.
– Но я не втягивал вас ни в какую игру.
– Ну ладно, раз вам хочется спорить, давайте считать, что вы не сошли с ума и все сказанное вами не игра. Тогда как давно великий герцог знает обо мне? С моего рождения?
Лэнс чуть не улыбнулся. На фотографии, которую прислали похитители как доказательство того, что Виктория жива, в ее чертах, в позе он смог разглядеть таившийся в ней огонь. Она не побоялась признать, что считала его сумасшедшим.
Она обладала даже более сильным духом, чем он думал. Редкий человек осмелился бы сказать такое ему в лицо.
– Нет. Он узнал о вас, когда получил первое письмо о выкупе.
От его слов недоверие Виктории только усилилось.
– То есть у вас нет ничего, кроме утверждения похитителя, что я дочь великого герцога? И вы хотите, чтобы я поверила, будто великий герцог сознался, что имел связь с моей матерью и объявил всем, что я - его дочь?
– Все произошло не
Скрестив руки на груди, она смотрела ему прямо в лицо.
– А как?
Очарованный синевой ее глаз, Лэнс не мог думать ни о чем другом и молчал. Опять ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к прерванному рассказу.
– Великий герцог получил письмо с вашей фотографией. Вы очень похожи на Тортонов, и сразу стало ясно, что вы из их семьи. У вас такие же скулы, нос, глаза. Губы, правда, немного полнее. "И будто созданы для поцелуев". Лэнс почувствовал, что краснеет. Он должен думать о том, как обеспечить безопасность Виктории, а не о том, как будет целовать ее в губы.
– Но в мире много похожих людей. Я не верю, что великий герцог признал меня своей дочерью на основании какой-то фотографии.
– В письме еще сказано о родимом пятне. У вас ведь есть родимое пятно малинового цвета на левом бедре?
– Есть.
– Виктория залилась румянцем смущения оттого, что Лэнс так хорошо знаком с ее телом.
Следующий вопрос он постарался задать самым безразличным тоном:
– Сколько человек знает о нем?
– Мама, конечно, знала, но ее уже нет в живых.
Остаются оте...
– она запнулась и поправила себя:
– Малколм. Моя сестра. Доктор и его медсестра.
– Виктория замолчала, усиленно пытаясь вспомнить еще кого-нибудь.
– Пожалуй, все.
– Вы не имели друга, который мог бы его увидеть?
– настаивал Лэнс. Этот вопрос оказался самым трудным, поскольку ему почему-то не нравилась мысль, что Виктория могла встречаться с другим мужчиной. Он стал смешон самому себе.
К сожалению, она никогда не будет его женщиной. Он и думать не может о таком несбыточном желании.
Теперь на лице Виктории был написан явный вызов.
– Можете считать меня старомодной, но никакого друга у меня нет и не было. Я берегу себя для мужа.
На самом деле ей просто не встретился такой мужчина, которому она захотела бы подарить свою невинность.
Ей вспомнились потоки тепла, возникавшие в ней от прикосновений невозмутимого капитана Грэйсона. "Наверное, после наркотика я стала слишком чувствительной", - решила она. В смущении она отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть его глаз. Она всегда мечтала о муже, который тепло и нежно относился бы к ней, отличался бы мягкостью в обращении и любил бы ее. Хмурый капитан Грэйсон ни чуточки не был похож на мужчину ее мечты.
Лэнс ощутил особое приятное чувство, услышав ее ответ. Снова ему пришлось делать над собой усилие и напоминать себе, что личная жизнь Виктории его не касается, а ее ответ радует его только потому, что отсутствие любовников значительно сужает круг подозреваемых.
– Вы когда-нибудь лежали в больнице?
– Нет.
– Виктория выглядела крайне утомленной. Она села на кушетку. Я все еще не могу поверить в то, что вы сказали.
Понимая, что надо дать ей время все обдумать"
Лэнс решил сменить тему.