Королевство грез
Шрифт:
— Стало быть, вы завоевали его вечную преданность, потому что спасли от шестерых нападавших? — подытожила Дженни.
Ройс покачал головой:
— Подозреваю, что я завоевал его вечную преданность через неделю после этого, когда убил большую змею, пытавшуюся незаметно для Арика забраться к нему под одеяло.
— Не хотите же вы сказать, — хихикнула Дженни, — что этот гигант боится змей?
Ройс осадил ее притворно-возмущенным взглядом.
— Только женщины боятся змей, — непререкаемым тоном провозгласил он. — Мужчины же их ненавидят. — И испортил произведенный эффект мальчишеской ухмылкой. — Впрочем, это одно и то же.
Заглядывая в смеющиеся синие глаза, Ройс
— Вы действительно собирались позволить ему нынче убить ребенка?
Он чуть напрягся и спокойно проговорил:
— Я думаю, нам пора подняться наверх.
— Зачем?
— Затем, что вам хочется поговорить, — спокойно растолковал он, — а мне хочется уложить вас в постель. В любом случае для обеих целей мои покои подходят больше, чем этот зал, Дженни не захотела закатывать сцену, которая только унизила бы ее, и знала, что у нее нет выбора, как только последовать за ним. Ее поразила одна мысль, и она обратила на него умоляющий взгляд.
— Они ведь не собираются провожать нас… — жалобно пробормотала она. — Я хочу сказать, не будет ведь никаких свадебных ритуалов?
— Даже если б и были, тут нет ничего страшного, — терпеливо отвечал он. — Это древний обычай. Поговорить мы можем и потом, — многозначительно добавил он.
— Пожалуйста… — попросила Дженни. — Из этого выйдет фарс, ведь весь мир знает, что мы уже… уже делали это, а после проводов в постель только пойдут пересуды.
Он не ответил, но, проходя мимо Арика с тетушкой Элинор, остановился поговорить с Ариком.
Заминка удалявшихся новобрачных была почти сразу замечена, и к тому времени, как они миновали стол на помосте, лицо Дженни побагровело от непристойных советов и пожеланий, которые выкрикивали Ройсу. Поднимаясь по лестнице, она бросила через плечо боязливый взгляд и с облегчением увидела, что Арик расположился на нижних ступенях, скрестил на груди руки, заняв пост — явно по приказу Ройса, — и преградил путь пирующим, которые пожелали бы сопровождать их.
Когда Ройс отворял дверь своей спальни, Дженни уже пребывала в состоянии панического ужаса и беспомощности. В застывшем молчании она наблюдала, как он закрывает дверь, а изумленный взор ее с любопытством отметил чрезвычайные размеры и пышность покоев, где стояла гигантская четырехспальная кровать под балдахином с прекрасными бархатными занавесями, пара массивных кресел с резными ручками перед большим камином с навесом, три сундука у стены, большие, украшенные богатой резьбой, — один для одежд, не глядя догадалась Дженни, в остальных, видно, хранились деньги и прочие ценности, судя по величине тяжелых замков. Пара высоких серебряных канделябров с горящими свечами была установлена по обеим сторонам кровати, другая — по бокам возле камина. На стенах висели гобелены, и даже на натертом деревянном полу лежал коврик. Но самым поразительным в комнате оказалось окно — огромное окно — « фонарь» со стеклами в свинцовых переплетах, выходившее во двор замка; днем в покои через него должен был литься солнечный свет и свежий воздух.
Приоткрытая дверь слева вела на балкон; дверь справа, видимо, открывалась в комнату, которую заняла Дженни. Тщательно избегая смотреть на кровать, она уставилась на две другие двери, и как только Ройс шевельнулся, вздрогнула и выпалила первое, что пришло в голову:
— К-куда ведут эти две двери?
— Одна в туалетную, другая в чулан, — отвечал он, заметив, как она отворачивается от постели. — Не возражаете ли, если я попрошу объяснить, почему,
— Прежде у меня не было выбора, — нервно огрызнулась она, поворачиваясь к нему лицом.
— У вас и теперь его нет, — резонно указал он. У Дженни пересохло во рту. Она обхватила себя руками за талию, словно сильно замерзла, и глаза ее наполнились отчаянием и смятением.
— Я вас не понимаю, — попыталась она объясниться. — Никогда не знаю, чего от вас ждать. Иногда вы мне кажетесь почти добрым и вполне разумным. Но стоит мне только подумать, что вы в самом деле очень милы… я хочу сказать, нормальны, — поправилась она, — вы совершаете безумные поступки и высказываете сумасшедшие обвинения. — Она протянула руки, словно упрашивая его понять. — Я не могу легко чувствовать себя с непредсказуемым незнакомцем!
Он сделал вперед шаг, потом другой. Дженни пятилась назад, пока не наткнулась на кровать, да так и застыла в смятенном молчании.
— Не смейте прикасаться ко мне! Мне ненавистны ваши прикосновения! — дрожащим голосом предупредила она.
Он нахмурил темные брови, дотянулся, подцепил кончиком пальца ворот платья и, глядя прямо в глаза, погрузил палец в вырез, глубоко в ямку между грудями. Этот палец заерзал там вверх и вниз, лаская груди, пока крошечные пламенные искорки не забегали по всему телу Дженни, и она задышала неглубоко и часто.
— Ну расскажите-ка, до чего вам ненавистны мои прикосновения! — мягко пригласил он, играя пальцами с отвердевшим соском.
Дженни чувствовала, как при каждом вдохе грудь заполняет его ладонь, отвернулась, неотрывно глядя на огонь в топке камина, и ее захлестнул стыд оттого, что она не в силах справиться со своим предательским телом.
Он резко выдернул руку.
— Я начинаю думать, что вам нравится искушать меня, ибо у вас это выходит лучше, чем у кого-либо другого.
Сердясь и досадуя на себя, Ройс провел рукой по волосам, пошел к стоящему возле камина графину и налил немного подогретого вина с пряностями в чашу. Повернулся и принялся молча ее изучать. А через минуту сказал спокойным, почти извиняющимся тоном, который так изумил Дженни, что она глянула на него.
— Я сам виноват, Дело вовсе не в том, что вы меня искушаете. Вы лишь предоставили мне возможность сделать то, чего я жаждал с той самой минуты, когда впервые увидел вас в этом наряде.
Она молчала, следя за ним с настороженной подозрительностью, и он раздраженно вздохнул;
— Дженнифер, этот брак совершен не по нашему выбору, но дело сделано, и нам надо найти способ жить в согласии. Мы причинили друг другу зло, и ничто этого не изменит. Я надеялся похоронить прошлое, но, может быть, лучше позволить вам поговорить о нем, на что вы явно настроены. Хорошо, — заключил он, словно приняв решение, — давайте выкладывайте свои претензии. Что вы хотите узнать?
— Для начала две вещи, — колко ответила Дженни. — Когда вам наконец стало ясно, что вы предо мной виноваты? И как, ради Господа Бога, вы можете заявлять, будто я причинила вам зло?
— Я предпочел бы оставить последний вопрос без ответа, — бесстрастно заявил он. — Прежде чем прийти навестить вас нынче вечером, я провел два часа в этой комнате, обдумывая, что вы наделали, и решил обо всем позабыть.
— Какое неслыханное благородство с вашей стороны! — усмехнулась Дженни. — Раз уж на то пошло, милорд, я не сделала ничего, за что нуждалась бы в вашем прощении. Однако, — добавила она, — я буду счастлива дать любые объяснения, какие вам будут угодны, в обмен на ваши. Согласны?