Королевство пустых зеркал
Шрифт:
Усмехаясь про себя – нарисовать улыбку на лице поопасался всё из-за тех же камер видеонаблюдения! – он разделся, и снова залез в ванную. Воду душа сделал потеплей.
Жаль, конечно, что даже в номере влажно: словно всё ещё не просохло после того, как он помылся утром. А ведь так, похоже, будет всегда. Ну ничего – как сказал Аарон, он тоже привыкнет… За три-то года.
Как ни странно, заснул Алексей быстро – сам не заметил, как.
Манекенщицу звали Гудрун.
Густые, чёрные как вороново крыло, волосы до талии. С бесподобными переливами даже под
Имя, конечно, странное для надерландки. Впрочем, усилиями самой Гудрун, изъяснявшейся на ангальском куда хуже даже Алексея, и с варварским картавым акцентом, выяснилось, что она из Кристиании. Алексей ещё подумал, что, видать, это родители научили её так по-старинному называть Остло.
Однако в телесном, плотно облегающем трико, она смотрелась обалденно.
Нет, действительно обалденно – Алексей даже переспросил у фру Магды, штатная ли это манекенщица. Его поспешили уверить, что Гудрун работает с проектными группами семь лет, хотя и не всегда в Омстердаме. И её фигура – признана стандартной для массового пошива сорок шестого размера. Для «местных» условий.
Чёрт. Ну – стандартной, так стандартной…
Алексей, привычно сощурившись, прикинул: 90-62-91. Различия с «базовой» манекенщицей, конечно, есть… Но – не критичные. Впрочем, измерить не помешает.
Сантиметр подтвердил точность глазомера: 90-62-91. Хе-хе, глазомер-то… В порядке. Но всё же отличия от привычного стандарта на более узкие бёдра, наблюдаются.
Почему?
Хм-м… Ладно, не важно. Вот – фасон. Вот – манекенщица. Начнём «воплощать»!
Начал Алексей традиционно: расчертил базовыми линиями трико на Гудрун: вначале мелом, а затем, более точно – чёрным маркером. Порядок. Основные строительные ориентиры есть!
Большая студия, где они работали, освещалась отлично: плафонов на потолке хватало, и переносные дополнительные софиты не грели, а давали мягкий рассеянный свет, выявлявший малейшие неточности. Алексей самолично развернул на закроечном столе устрашающих размеров зелёный рулон… Он почти облизывался.
В кончиках пальцев он ощущал тот, совершенно особый, юношеский, зуд – этот зуд и погнал его в дизайнеры! Если бы ещё не столь жёсткие условия, бытовые и «семейные» неурядицы, склоки с «коллегами» и конкуренция там, на Родине… Он и забыл, когда последний раз ощущал такое.
Ну что сделаешь – не коммерсант он. Не «ходовой». Нет у него наглой «пробивной силы», и стальных нервов… Не может он интриговать за спинами коллег-конкурентов. Поддавался он, как баран, увещеваниям своей амбициозной подруги. Вот и…
Вот поэтому в том числе он и здесь!
И поэтому теперь, раз уж Судьба оказалась столь милостива, что ещё совсем молодому дала вожделенный и долгожданный Второй Шанс, (На который он уж и не смел надеяться!) идиот он будет, если не использует его на все сто!..
Или – двести.
Первую деталь он вырезал чисто на глаз, по памяти перенеся сантиметры на ткань.
Разумеется, она не подошла идеально… Ну и замечательно! Как раз если бы вот подошла – туши свет, бросай гранату! Как значится в Законах Мэрфи: если всё получилось с первого раза – значит, неверна сама концепция…
Алексей вертел Гудрун на вращающейся подставке так, чтобы пришпилить длинными булавками подправленные детали точно по их месту. Фру Магда что-то отмечала себе карандашиком в блокноте. Художница – фру Хельга, и подсобница – фру Линден – помогли ему собрать намеченный запас на припуск – в вожделенные складки на плече.
Когда Алексей пришёл в восемь, его тут же впустили внутрь – похоже, все секьюрити и вахтёры уже знали его в лицо, (По фотографиям, что ли?!) и фру Магда оказалась на «боевом посту» – словно и не уходила никуда! Они с Алексеем внимательно проверили весь список. И Алексей с глубоким удовлетворением убедился, что всё – на лицо.
В девять подошли остальные затребованные работницы – художница оказалась неправдоподобно тоненькой, буквально – словно подросток, сорокалетней немкой с цепким сердитым взглядом серо-стальных глаз, а подсобница – напротив: массивной, и с тем же тяжёлым, уверенным, что и у фру Магды, взором, надерландкой.
При представлении Алексей чувствовал себя скованно – ещё бы! Впервые у него под началом столько… Женщин! Что такое женские коллективы, он отлично помнил ещё по школе. Да и по учёбе и работе… Доходило до того, что в сумочку «заклятой» подруги наливали серную кислоту! У туфелек подпиливали каблук. А мобильник спускали в унитаз. (Да и вообще: женской изобретательности нет предела!..) Как-то будет здесь?..
Но вот сейчас, в процессе работы, в нём всё больше крепла внутренняя уверенность – здесь всё будет отлично! Алексей поймал руки на том, то кончики пальцев дрожат, а язык – на том, что постоянно его кончик торчит наружу: словно у змеи. Или – у Змея… Искусителя.
Хватит! Спокойней!..
Но спокойней не получалось, и он вновь то сердито фыркал и дёргал щекой, когда подрезанный кусок не ложился как надо, то довольно мычал, и долго кивал, удовлетворённо вздыхая, или качал головой, отступая, и снова набрасываясь на непослушную материю, когда не удавалось подогнать всё так, как оно должно сидеть…
Женщины, буквально предугадывая его желания, (А случалось ему и просто протянуть руку, и туда совали желаемое, поскольку рот, как всегда, снова занят десятком булавок!) подавали то мел, то сантиметр, то – ножницы, то недостающий кусок ткани…
Гудрун однако начала вселять беспокойство.
Она всё пристальней смотрела на него. Причём – с совершенно недвусмысленным выражением!
Теперь он как мог, старался поменьше дотрагиваться до тела под облегающим трико, запоздало осознавая, что гораздо, гораздо раньше надо было начать беспокоиться об этом! А сейчас, похоже, девушка возбуждена – дальше некуда! (Не хватало ещё, чтобы она вот сейчас, при всех, кинулась его обнимать и целовать, и…! Прямо на полу.)
Конечно, её восхитительные, и отнюдь не плоские, как у большинства манекенщиц, с которыми он работал там, дома, формы, вызывали ответную реакцию и у Алексея…