Королевство слепых
Шрифт:
Хотя и не отключились полностью.
Арман снял шапочку, разгладил свои седеющие волосы, огляделся.
Наружная дверь открывалась прямо в кухню; такое нередко встречалось в фермерских домах. Казалось, тут ничего не менялось с шестидесятых. А может, и с пятидесятых. Шкафы были изготовлены из фанеры, выкрашенной в веселенький синий цвет, в цвет васильков, столы из расцарапанного желтого ламината и полы, покрытые затертым линолеумом.
Все, что имело какую-то ценность, было унесено. Весь инвентарь отсутствовал, стены остались голыми, если не считать давно остановившихся мятно-зеленых часов над
Он на мгновение представил себе кухню такой, какой она, вероятно, была прежде. Сверкающая, не новая, но чистая, ухоженная. Двигаются люди, они готовятся ко Дню благодарения или к рождественскому обеду. Дети, гоняющиеся друг за другом, как дикие жеребцы, а родители пытаются их приручить. А потом сдаются.
Гамаш отметил прорези на дверном косяке. Отметки роста. А потом время остановилось.
«Да, – подумал он, – эта комната, этот дом когда-то были наполнены счастьем. Весельем».
Он снова посмотрел на мэтра. Нотариус, который существовал, хотя и умер. Может быть, этот дом был его домом? Был ли он когда-то счастливым, веселым? Если так, то никаких признаков этого Гамаш не видел. Все с него было содрано.
Мэтр Мерсье сделал пригласительный жест в сторону кухонного стола. Они сели.
– Прежде чем мы начнем, я бы хотел, чтобы вы подписали это.
Мерсье пододвинул по столу лист бумаги Гамашу.
Арман откинулся на спинку стула, подальше от документа.
– Прежде чем мы начнем, – сказал он, – я бы хотел знать, кто вы и почему мы здесь.
– И я тоже, – произнесла Мирна.
– В должное время, – ответил Мерсье.
Странно было услышать такие слова – и потому, что такой оборот вышел из употребления, и потому, что он полностью отвергал их требование. Причем весьма обоснованное и исходящее от людей, которые вовсе не были обязаны приезжать сюда.
Мерсье выглядел и говорил как диккенсовский персонаж. Причем отнюдь не героический. «Интересно, – подумал Гамаш, – чувствует ли Мирна то же самое».
Нотариус положил авторучку на лист бумаги и кивнул Гамашу, который и не собирался прикасаться к ней.
– Послушайте… – сказала Мирна, положив большую руку на руку Мерсье: она почувствовала, как дернулась его рука под ее ладонью. – Дорогой… – Ее голос звучал спокойно, тепло, ясно. – Либо вы отвечаете на вопрос, либо я ухожу. А я предполагаю, вы этого не хотите.
Гамаш оттолкнул лист назад к нотариусу.
Мирна похлопала Мерсье по руке, и тот уставился на нее.
– А теперь скажите, как вы воскресли из мертвых?
Мерсье посмотрел на нее так, словно сумасшедшей была она, потом отвел глаза, и Гамаш и Мирна, проследив направление его взгляда, увидели, что он смотрит в окно.
Подъехала еще одна машина. Маленький грузовичок. Из двери выпрыгнул молодой человек, уронил рукавицы в снег. Но быстро наклонился и поднял их.
Арман перехватил взгляд Мирны.
На новоприбывшем была высокая шапка в красно-белую полоску. Ее конус заканчивался хвостообразным помпоном, который доходил до самой земли и потащился за ним по снегу, когда он двинулся от машины.
Заметив это, молодой человек поднял «хвост», один раз обернул им шею, словно шарфом, а потом набросил на плечо таким щеголеватым движением, что Мирна не смогла сдержать улыбки.
Кто бы он ни был, он излучал
Доктор Сьюз [7] встречается с Чарльзом Диккенсом.
7
Доктор Сьюз – американский писатель, более всего известный как автор детских книжек, в том числе «Кот в шляпе».
Кот в шляпе собирается войти в Холодный дом [8] .
Раздался стук в дверь, потом он вошел. Огляделся. Его взгляд задержался на Гамаше, который встал со стула.
– All^o, bonjour, – сказал веселый молодой человек. – Месье Мерсье?
Он протянул руку, и детектив пожал ее.
– Non. Арман Гамаш.
Рука у пришедшего была мозолистая, сильная. Рукопожатие твердое, дружеское. Уверенное, без принуждения.
– Бенедикт Пулио. Salut. Надеюсь, я не опоздал. Трафик на мосту просто ужас.
8
«Холодный дом» – роман Чарльза Диккенса.
– Это мэтр Мерсье, – сказал Арман, отходя в сторону, чтобы новоприбывший увидел нотариуса.
– Здравствуйте, сэр, – сказал молодой человек, пожимая руку Мерсье.
– А я – Мирна Ландерс, – представилась Мирна, пожимая руку молодому человеку и улыбаясь слишком уж, на взгляд Армана, широко.
Хотя, глядя на миловидного молодого человека, всякий улыбнулся бы. Не потому, что он вызывал смех. Просто он казался любезным и вел себя без всякого кривлянья. Пулио смотрел на них задумчивыми яркими глазами.
Бенедикт снял шапку, прошелся пятерней по светлым волосам, подстриженным на манер, какой Мирна никогда прежде не видела и надеялась, что больше не увидит. Спереди волосы у него были выстрижены чуть не под машинку, а к ушам становились длинными. Очень длинными.
– Итак, – сказал он, потирая руки в предвкушении и, возможно, из-за холода. – С чего мы начнем?
Они все посмотрели на Мерсье, который не отрывал взгляда от Бенедикта.
– Что – прическа? – спросил молодой человек. – Это сделала моя подружка. Она учится на стилиста, и выпускной экзамен у нее – создание уникальной стрижки. Что вы скажете?
Он провел рукой по волосам, остальные тем временем помалкивали.
– Вид великолепный, – сказала Мирна наконец, лишний раз подтверждая для Армана истину, согласно которой любовь или обольщения воистину слепы.
– Она вам и шапку сделала? – спросил Арман, показывая на удивительный головной убор, лежавший в конце стола.
– Да. Выпускные отметки в ее дизайнерском классе. Вам нравится?
Арман издал нечто, как он хотел думать, похожее на уклончивое мычание.
– Вы прислали письмо, верно, сэр? – спросил у Мерсье Бенедикт. – Что теперь? Вы хотите устроить мне экскурсию или мы посмотрим планы? Это ваш дом? – спросил он у Армана и Мирны. – Если откровенно, то я не уверен, что его можно спасти. Он в крайне бедственном состоянии.