Королевство тени
Шрифт:
— Приходите к нам снова, когда Урех опять станет одним из самых могущественных королевств мира, и я дам вам ещё больше, — пообещал лорд Хан. — Вы всегда будете желанными гостями города!
Монарх организовал солдатам прощальную церемонию в том самом зале, в котором он столько просидел, будучи пленником кресла. Придворные, облачённые в торжественные одежды, окружили Кентрила и остальных, восторженно хлопая бойцов по спинам и плечам, пока их хозяин произносил речь. Кентрил видел многих представителей знати уже во второй, а то и в третий раз, но не мог припомнить ни одного имени. Кроме Этанны и её отца, все во
Кентрил распрощался с солдатами сразу по окончании церемонии. Он напомнил шестерым уходящим об опасностях, таящихся в джунглях, и о том, что необходимо держаться подальше от глубоководных рек.
— После Кураста идти станет легче. Только старайтесь никому не показывать, что несёте с собой.
— Мы будем осторожны, капитан, — жизнерадостно проревел Орлиф.
Горст хлопнул каждого товарища по спине, отчего большинство пошатнулись, и, как заботливый родитель, велел им помнить всё, чему учил их капитан.
По сигналу Элборда все шестеро отсалютовали командиру и отправились в путь. Кентрил и Горст проводили отряд до ворот дворца, снова пожелав каждому удачи. Хотя расставание с солдатами всегда было для Дюмона тяжёлым испытанием, сейчас, наблюдая за тем, как покидают Урех выжившие, ему с трудом удалось сдержать слёзы. То, что многие из его Подчинённых никогда не вернутся домой, уже достаточно плохо, но тёмная тень, накрывшая своим плотным плащом королевство, рождала в нём ощущение, что шестеро бойцов выступили в свой последний путь. Его люди и сопровождающие их стражники несли факелы, без которых никто бы не разглядел крутые ступени спуска. И хотя Кентрил знал, что вне покрова тени Нимир солнце встало всего час назад, он не мог отделаться от мыслей о полуночных хищниках и вражеских воинах, скрывающихся во мраке. Понимая, что эти мерзости и опасности существуют лишь у него в воображении, капитан всё же едва сдерживался, чтобы не присоединиться к уходящим.
— Думаешь, с ними всё будет в порядке? — неожиданно заговорил Горст.
— А почему ты спрашиваешь? Великан пожал плечами:
— Не знаю. Мне всегда как-то не по себе, когда другие уходят.
Хмыкнув и отогнав мрачные мысли, Кентрил ответил:
— Они вместе, они вооружены и знают, куда идти. Нам же с тобой случалось пробираться по горам северного Энстейга с одним мечом на двоих. — Он взглянул на факелы, единственный ещё видимый признак удаляющейся группы, спускающейся в город. — Все у них получится.
Когда факелы уже нельзя стало отличить от других огней, освещающих Урех, друзья направились обратно во дворец. Лорд Хан говорил, что собирается обсудить с Квов Цзином дальнейшую судьбу Уреха. Маг должен сделать так, чтобы королевство навсегда осталось в реальном мире— Однако куда больше Кентрила интересовало то, что в замке его ждёт Этанна. Её губы, её глаза, её руки влекли ещё сильнее, чем прежде. Уход подчинённых означал конец жизни его как наёмника и начало чего-то совсем другого, интересного, нового. Если бы не беспокойство из-за Грегуса Маци, Кентрил счёл бы себя сейчас самым счастливым из всех живущих на свете. Вспомнив о некроманте, он спросил Горста:
— Ты не видел в последнее
— С тех пор, как мы пытались выяснить что-то о Бреке и других, — нет.
Когда капитан спросил Джариса Хана, что произошло с комнатами пропавшей троицы, престарелый монарх выказал полное замешательство и пообещал сам разобраться со своими слугами. Он казался таким искренним, что Кентрил не мог не поверить ему. Кентрилу захотелось вдруг отыскать Зэйла и сказать ему; что лорд Хан не имеет никакого отношения к исчезновению вещей наёмников. К сожалению, некроманта нигде не было.
— Поищи его, ладно? И передай, что я хочу увидеть его как можно скорее.
Горст помедлил — редкий случай для гиганта.
— Думаешь, он пошёл по пути Брека?
Как раз это не приходило Кентрилу в голову.
— Проверь его комнату. Посмотри, на месте ли одежда. У последователя Рашмы мало личных вещей, но наверняка он что-то да оставил в покоях. Если выяснится, что в его комнате тоже хоть шаром покати, тут же беги ко мне.
— Хорошо, Кентрил.
Теперь замешкался капитан Дюмон, разглядывая мигающие фонари и факелы тёмного Уреха. Сейчас Элборд и солдаты уже на пути к внешним воротам города.Через час, ну самое большее — через два Джодас, Орлиф и остальные четверо поприветствуют солнечный свет.
— Кентрил?
— Да? Извини, Горст. Просто задумался.
— О чём?
Закалённый ветеран-наёмник грустно улыбнулся своему помощнику:
— О том, не раскаиваюсь ли я, что не ушёл вместе с ними.
Собравшаяся толпа радостно выкрикивала приветствия и махала вслед шагающим по городу наёмникам. Похоже, что все граждане королевства вышли на улицы проводить товарищей Элборда. Никогда за всю свою карьеру он ещё не встречал подобного признания. Капитан с первых дней предупреждал, что жизнь наёмника не сахар — она обычно груба, её недооценивают, но эти минуты стоили всего прошлого пренебрежения.
— Уверен, что не хочешь отправиться с нами, Элби? — окликнул юношу Джодас. — Добрая пара рук никогда не лишняя!
— Спасибо, я задержусь здесь.
Элборд не слишком жалел о своём решении, хотя ему очень хотелось увидеть родных. Но лучше вернуться к ним, скажем, через год и показать, чего он добился в качестве помощника капитана Дюмона. Лорд Хан уже даровал Кентрилу титул дворянина, назначил его командующим вооружёнными силами священного королевства^ да и предстоящая женитьба Кентрила на дочери монарха (что, по мнению Элборда, было величайшей наградой) — дело решённое.
— Что ж, может, мы ещё навестим тебя, — рассмеялся другой наёмник, встряхнув зазвеневший тяжёлый мешок. — В конце концов, золотишко-то не вечно!
Остальные захохотали вместе с ним. Все они несли доказательства королевской щедрости. Каждый мог спокойно прожить остаток своей жизни в достатке и ещё много оставить после себя. Конечно, наёмники люди азартные, но Элборд сомневался, что даже самому большому транжире удастся растратить все.
— Эти шуты, вообще, знают дорогу к собственным городским воротам? ~— буркнул Орлиф, говоря о шести вооружённых охранниках, сопровождавших их до границ города. Угрюмые и безмолвные, они маршировали чётко и слаженно — такой гармонии строгий капитан Дюмон не мог добиться от своих людей даже после суровых тренировок. — Мы топаем уже целую вечность, а светлее все не становится!