Королевство треснувших зеркал
Шрифт:
Незнакомец производил жалкое впечатление — клетчатая застиранная рубаха была криво застегнута, джинсы лоснились на вытянутых коленках.
Девушка! — метнулся он к Алисе. — Вы не злобная фурия, которая ненавидит мужчин! Я вижу, вы другая! Вы должны мне помочь!
Да чем я могу вам помочь? — спросила Алиса, делая глазами знак Валентину, чтобы он поставил сумку на землю, давая понять, что она не сможет пройти мимо этого несчастного.
Мое внутреннее чутье подсказывает мне, что нам не стоит здесь делать остановку и разговаривать с ним, — прошептал
Твое внутреннее чутье уже подсказало тебе раньше, что мой муж — человек, которому просто необходимо помочь, которого надо спасти от разорения, а меня следует уничтожить! Неужели ты можешь спокойно пройти мимо этого бедолаги?
— Этот бедолага, как ты выразилась, довел свою жену до реабилитационного центра, а когда ему не стали по утрам подавать оладушки со сметанкой, он взвыл о помощи! — фыркнул Валентин.
— Я не обижал ее, честное слово! Это про меня все ее мать наговорила! А оладушки я ей сам готовил!
Конечно, — согласился Валентин, — теща — первый враг всего человечества!
Да что вы понимаете! Вы сами-то женаты?
Женат, — огрызнулся Валентин.
— Вот уж бедная женщина, наверное, — протянула Алиса, — жить с таким типом.
Она внезапно почувствовала укол в самое сердце, почему-то ей было неприятно узнать, что Валентин женат.
«А как же могло быть по-другому? Богатый… красивый… такие на дороге не валяются…» — подумала она с дикой тоской.
— Женщина она как раз очень даже не бедная, — сказал Валентин и, спросив разрешения Алисы, закурил, отойдя чуть в сторону.
— Дорогая девушка…
— Алиса!
— Алисочка, я бедный студент, понимаете? Мне осталось учиться всего год… — начал свое объяснение мужчина, попутно представившись Родионом.
Сколько же вам лет? — спросил Валентин, затягиваясь сигаретным дымом.
Двадцать восемь.
Ого! Я, батенька, в вашем возрасте имел два высших образования и руководил коллективом в сто человек.
Значит, вам в свое время помогли родители.
У меня вообще не было родителей, я воспитывался в детдоме, — ответил Валентин.
Дай ему сказать! — сверкнула синими глазами Алиса в сторону своего навязавшегося провожатого.
Теща все время пилила меня, что я не обеспечиваю семью, и внушала моей жене, что я никчемный муж. Лиза изменилась, охладела ко мне, и я принял решение — подрабатывать после института в одном ресторанчике топлесом…
Кем? — присвистнул Валентин. — По-моему, у вас нет той части тела, чтобы подрабатывать топлесом.
То есть холстом, или холтером… нет, этим… ну, человеком, который рассаживает посетителей за столики и координирует работу официантов, — лоб мужчины измок от усилий, речь его была сбивчивой и возбужденной.
Хостес, — кивнул головой Валентин.
Совершенно верно! Так вот, Лизе я не говорил об этом, так как хотел сделать ей сюрприз, приготовить ко дню рождения дорогой подарок, чтобы утереть нос теще. Ведь эта старая карга, прости меня господи, внушила моей Лизочке, что я завел себе любовницу, что я злостно изменяю
Какой кошмар! — притворно ахнул Валентин, округляя и без того большие глаза, а Алиса кинула на него недовольный взгляд.
Лиза получила стресс, ведь мы сильно любили друг друга, и по настоянию своей мамы пришла в этот центр, чтобы избавиться от серьезного чувства к мужу, — наконец-таки договорил мужчина.
Странная история, — вздохнула Алиса, — но зачем вы это все рассказываете мне? Встречайтесь со своей женой, предъявляйте ей доказательства, что вы работали не на любовном фронте, а на благосостояние семьи.
Так в том-то и дело, что я не могу ее увидеть.
Как это?
Мою жену успели зомбировать в этом чертовом центре, настроили против меня, уже привили ей вирус мужененавистничества. Я бы и вам, Алиса, не советовал поступать туда. Вам на всю жизнь отобьют желание общаться с мужчинами!
Валентин впервые внимательно прислушался к речи вечного студента.
— А мужчин, которые образумились, осознали свои проступки, изменились, да и вообще мужчин, которые не имеют никакого отношения к издевательствам над женщиной, не пускают на территорию центра. Якобы при виде мужчин женщин охватывает ужас и негодование, и их психическое состояние резко ухудшается. Я неделю здесь бьюсь о забор и о непонимание и холодность заведующей Лолиты Игоревны. А в последние дни она даже не принимает меня! И все из-за того, что я пять минут поговорил с любимой женой. Ох, Алиса! Я не хочу, чтобы вы туда пошли и пропали, а с другой стороны, вы — моя последняя надежда. Я хотел бы, чтобы вы отыскали там мою Лизу й передали ей, что я жду ее каждую ночь, чтобы поговорить.
Где? — деловито уточнила Алиса.
Сзади реабилитационного центра в парке в торце забора отошли две доски, и образовался лаз. Там я и буду ее ждать, мы сможем спокойно поговорить, и Лизе не влетит за нарушение режима. Я здесь, как собака, всю изгородь облазил, все ходы и выходы знаю, — с надеждой в глазах посмотрел на Алису Родион, облизывая пересохшие губы. — Я обращался за помощью к двум женщинам, которые шли тоже с вещами в, этот центр, но они неадекватно отреагировали на меня. Одна упала в обморок, когда я появился из-за куста, она, оказывается, была жертвой изнасилования. Другая женщина, извините, обложила меня самыми последними словами и подняла скандал, что ее обманули, обещав, что она не встретит в округе и в этом чертовом центре ни одно обезьяноподобное существо, то есть мужчину!
Мне кажется, надо изменить наши планы, — подал голос Валентин, внимательно выслушавший Родиона.
Какие планы и почему они наши? — невинным голосом спросила Алиса.
Я думаю, тебе не следует обращаться в это сомнительное заведение ради какой-то мифической помощи, я вполне могу сам тебе помочь, — пояснил он, туша окурок и подходя к ним поближе.
Ну уж нет, я своих планов на полдороге не меняю, — заупрямилась она, — тем более меня там ждут. Я людей не подвожу вообще по жизни.