Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни
Шрифт:
И Анна положила трубку: это становилось невыносимым. Ах, Светка, Светка! Наивная дура! Как ловко Ольга с Андреем водили тебя за нос! Да еще столько лет! Анне меньше всего на свете хотелось брать Ольгу на работу. Это значило развалить изнутри сплоченный коллектив, который она, Анна, тщательно подбирала в течение нескольких лет и которым гордилась. Но ради того, чтобы спасти Ольге жизнь, она готова была и на это. Не надо позволить ему довести дело до конца.
«Ясно, что меня подставляют. Но больше я ему так легко не дамся. Хватит. Я не буду встречаться
Ночью они приснились ей все: Панков, Андрей, Света. И Дэн. Последнее было особенно больно, Анна проснулась в слезах и долго не могла успокоиться. Бедный мальчик. Он ведь никого не убивал. А она долгое время думала, что это сделал именно Дэн. Ради нее.
Но надо встать, надо довести дело до конца. Уже половина десятого, ее ждут в офисе. Но ей надо поехать в другое место. Работа подождет. Анна наскоро умылась, причесалась, надела джинсы, теплый свитер и спустилась в кухню. О том, чтобы перенесли назначенную на утро деловую встречу, она сообщит Леночке по мобильному телефону, уже из машины.
– Завтракать не хочу, – сказала она матери.
– Как же так? Живешь на одних таблетках. Что ты с собой делаешь, Аня?
– Если приедет майор Ехин, скажи, что сегодня я буду поздно и пусть не ищет меня на работе. Я там вряд ли появлюсь, а моих сотрудников нервировать не стоит.
– Господи, Аня, ты куда?!
Анна ничего не ответила, подхватила в прихожей теплую куртку, с туалетного столика черные очки и выскочила из дома.
Она на высокой скорости ехала в сторону Солнечногорска, обгоняя редкие машины, осторожничающие на скользком шоссе. Это не займет много времени. На знакомом повороте Анна притормозила, глянув в зеркальце, надела черные очки. То, что смешной, весь в разноцветных заплатах домик не пустует, она заметила еще позавчера, когда приехала поговорить с Юсуповой. Его хозяин тоже заметил черный «Мерседес». Сегодня Анна остановилась именно у этого домика и толкнула покосившуюся калитку:
– Есть здесь ктонибудь?
– Ась? Кому тут чего? – Мужичонка в телогрейке выполз на крыльцо, щуря покрасневшие глаза.
Анна подошла ближе и невольно поморщилась: перегаромто как разит!
– Здравствуйте. Можно я войду?
– А проходи, значит. Дачница, что ли, насчет охраны?
– Нет, я спросить хотела. Вас как зовут?
– Ну, Егорушка я, Федин. – Мужичонка внимательно стал к ней приглядываться.
– Егор, вы меня узнаете?
Он слегка замялся, и тогда Анна сняла черные очки.
– Точно, рыженькая! – всплеснул руками он. – А чего ж ты приехала, тебя, значит, и так полиция искала?
– Искали, значит, – усмехнулась Анна.
– А то! Крутился тут один товарищ. Из органов.
– Послушайте, Егор. Я никого не убивала, вы знаете.
Он рассеянно заморгал:
– А ято при чем здесь? Я при чем? Спросили: «Мерседес» видел?» – «Видел, – говорю. – И дамочку рыженькую видел. А она ли убила, нет ли – не могу сказать. Не было меня там». И точно: не было. Не видел я, кто стрелял.
– Сколько тебе заплатили?
– Ась? Чего там еще?
– Сколько тебе дали денег? Я больше дам, ты только скажи.
– Да за что дашьто?
– За то, что ты мне расскажешь про человека, который приходил к тебе и расспрашивал про Светлану Юсупову.
– Да он про дачу, значит, ихнюю расспрашивал: кто продает, за сколько, когда хозяева бывают на месте, кто уже интересовался, значит. Всего деловто.
– Ты про него полиции рассказал?
– А зачем? Ну, подумаешь, покупатель. Мало ли что?
– Врешь. Он просил не говорить о своем визите и дал денег, а ты боишься. Как Юсупову убили, так и боишься.
– Ну, дамочка, ты даешь! А как он приедет да прижмет меня? Я тут один, ну ружье имеется, да он здоровый да молодой еще. Не хочу я жизнь свою такой опасности подвергать. Не хочу и не хочу!
Анна разозлилась:
– Да я же не полиция! Мне для себя надо знать, кто этот человек. Короче, вот деньги. – Анна достала из сумочки несколько пятитысячных купюр.
– Рубли? – прищурился Егорушка.
– Господи, да вас не поймешь! – окончательно разозлилась Анна. – В одну деревню приезжаешь – так там доллары не берут. А в другой, наоборот, от наших денег нос воротят.
– Так деревня деревне рознь, дамочка. Мы люди культурные, разницу понимаем. И насчет инфляции в курсе. Есть такое слово в нашей стране.
– Ну, как хочешь, пойду еще когонибудь поищу. Не один же ты остался в этом поселке.
– А, давай! – Мужичонка выхватил из рук Анны деньги и быстро сунул их в грязный карман. – Похмелиться охота. Тот тоже дал, оно, конечно, но долго ли продержатся деньги? Эх, солидный был мужик!
– Какой?
– Ну, высокий, значит. Да. Брюнет. На висках седина, нос такой… Ну, как у энтих князей, что в кино показывают.
– Глаза? – напряглась Анна.
– Да он в очках, значит, все время был, в черных. Губы тонкие, чисто выбритый. Плечи широченные, ну, шикарный, значит, мужик. Ох, и шикарный! Машина у него, значит, «Ауди», он ее все в кустах прятал, а я, значит, углядел.
«Ну, Денис, вот они, твои веские аргументы! Вот какой ход ты на этот раз изобрел. Молодец!»
– И что он спрашивал?
– Я ж говорю: про дачу, значит, про хозяйку. Потом пошел место смотреть.
– Какое место?
– Все возле забора ходил да через него заглядывал. А мне, значит, наказал, чтобы нини! Ни полслова! А утром, когда дамочкуто застрелили, эта черная «Ауди» аккурат от кустиков отъехала. Но это я только тебе, рыженькая. По секрету. Нравишься ты мне.
– Не может быть! – Она ожидала от Дениса всего чего угодно, любой подлости. Но чтобы тот, своими руками… Этого Малиновского она не знала. Рискованную игру он затеял. А какова ставка?