Короли анархии

Валенти Сюзанна

Глаза Сэйнта переместились на меня, а взгляд Блейка, казалось, говорил, что Сэйнту не следовало даже этого делать. И мне пришлось согласиться. Но это был компромисс, на который мы могли пойти.

— Ладно, — наконец сдался Сэйнт, взяв меня за руку и направляя к двери, хотя двигался он примерно так же быстро, как старик, нуждающийся в рамке циммера. Если бы мы действительно собирались прогуляться, он бы далеко не ушел. Но я предположила, что нам просто нужно было гулять столько, сколько длилась бы его обычная тренировка, чтобы он окончательно не сошел с ума.

Я оставила

его в гостиной, поспешила наверх и надела брюки и рубашку, которые он оставил для меня, прежде чем натянуть куртку. Я надела туфли и в последнюю минуту схватила наушники для Сэйнта, присоединила их к его телефону и поспешила к нему вниз.

— Вот, — сказала я, надевая ему наушники и нажимая кнопку воспроизведения, чтобы классическая музыка зазвучала у него в ушах.

Он почти улыбался, когда я проводила его до двери и помогла надеть теплую куртку, просунув одну руку в рукав, а другую оставив на перевязи, когда я застегивала молнию поверх куртки. Я взглянула на его кроссовки, понимая, что шнурки просто болтаются, поскольку он, очевидно, не мог нагнуться и завязать их. Мое сердце дрогнуло, когда я опустилась на колени, завязывая их для него, и когда я взглянула на него, он глубоко вздохнул, что говорило о том, что он начинает расслабляться.

Вставая, я взяла его за руку, вывела наружу, на холодный воздух, и пошла в его темпе, пока он решительно шагал по тропинке.

Через некоторое время он, казалось, впал в транс от музыки в ушах и нашего медленного, но непрерывного шага вдоль берега озера. Я убедилась, что мы отправимся обратно в Храм к половине восьмого. Если мы не сделаем это точно по его расписанию, он сойдет с ума.

— Тебе следует пойти приготовить завтрак, — сказал Сэйнт, вынимая наушник, чтобы услышать мой ответ.

— Я не оставлю тебя здесь одного, ты, вероятно, попытаешься убежать, а потом упадешь и сломаешь здоровую руку.

Он на самом деле издал небольшой смешок, его пальцы сжали мои.

— Хорошо, — согласился он, и мои брови удивленно приподнялись.

— Вот так просто?

— Все это непросто, — пробормотал он.

Я кивнула, искренне соглашаясь, и мое сердце болезненно сжалось.

— Все это заставляет меня чувствовать себя таким гребаным… смертным, — сказал он с гримасой.

— Ты ведь знаешь, что ты смертный, верно? — Я слегка поддразнила, хотя было трудно выдавить улыбку. — Просто кровь, плоть и кости, как у всех нас. Я тоже была удивлена.

Он тихо рассмеялся, и звук был новым, теплым, приглашающим. Мне захотелось прижаться к нему поближе, но я этого не сделала.

— Мне нужно кое-что сделать сегодня, — сказала я через некоторое время, мое горло сжалось. Он молчал, ожидая моих объяснений. — Мой папа, — я прочистила горло, когда боль снова усилилась, и поспешила продолжить. — Он оставил мне кое-какие бумаги. Мне нужно их просмотреть. Он хотел, чтобы я передала их твоему отцу. Думаю, это докажет его невиновность.

Сэйнт замер, и я взглянула на него, когда черты его лица исказились в замешательстве.

— Его невиновность? — прохрипел он.

— Он этого не делал, Сэйнт. Как я всегда и говорила. — Я вздернула подбородок, глядя на этого человека, который

наказал меня за преступления моего отца. Но это были даже не его преступления. Он никогда не хотел, чтобы вирус был выпущен, и я не собиралась позволять ему брать вину за это на себя, тем более что сейчас его не было рядом, чтобы говорить за себя. — Если ты мне не веришь, тогда…

— Я этого не говорил, — оборвал он меня грубым тоном. — Я хочу увидеть доказательства.

Я кивнула, моя челюсть была сжата, когда мы направлялись обратно к Храму, а на его лице застыло выражение задумчивости. Чувствовал бы он себя виноватым за издевательства надо мной, если бы знал, что мой отец невиновен? Был ли Сэйнт Мемфис вообще способен чувствовать вину?

Я отпустила его руку, когда мы вошли внутрь, и повернулась к нему, обнаружив, что он пытается снять куртку с выражением раздражения на лице. Извращенная часть меня хотела на мгновение понаблюдать за его борьбой, напомнить о том, через что он заставил меня пройти из-за вируса «Аид», но он выглядел таким чертовски взбешенным, что я вздохнула и сдалась, сняв ее с его плеч. Он не поблагодарил меня, проходя внутрь, его гордость была намного важнее этого.

Я последовала за ним и обнаружила, что Монро сидел усталым, с мешками под глазами и какой-то тяжестью в ауре. На нем были джинсы и белая рубашка, которая, как я поняла, была вывернута наизнанку, но у меня не хватило духу указать ему на это. Напряженные черты его лица говорили о том, что он все еще беспокоился обо мне, и я хотела бы просто побыть с ним наедине и развалиться на части в его объятиях. Как бы то ни было, единственный способ сосредоточиться — это выполнять приказы Сэйнта и постоянно переходить от одного задания к другому.

Блейк отодвинул для Сэйнта стул, когда тот подошел к обеденному столу, и Сэйнт проклял его, когда садился, но больше ничего не сказал. Блейк покачал головой у него за спиной, прежде чем направиться к кофеварке и включить ее.

— Что, по-твоему, ты делаешь? Это работа Татум, — прорычал Сэйнт, и Монро нахмурился.

— Если ты продолжишь говорить с ней таким тоном, я сломаю тебе ногу и утрою время восстановления, — прорычал Монро, и в его глазах появилось чудовище.

Я с любопытством посмотрела на Сэйнта, и он поджал губы.

— Татум, сделай кофе, — настаивал Сэйнт, и наступила бесконечная пауза, во время которой Монро сделал угрожающий шаг к нему. — Пожалуйста, — выдавил он так резко, что это прозвучало почти как ругательство. Я подавила смешок, удивленная и отчасти впечатленная тем, что Монро сумел достучаться до монстра. Но я догадалась, что Сэйнт сейчас был не в лучшем положении, чтобы спорить.

Я направилась на кухню, подменяя Блейка, но он остался там, его руки гладили мою спину, губы касались моего плеча. С тех пор как мы вернулись сюда, он был само воплощение нежности и обходительности, и я не могла отрицать, как приятно было чувствовать, что он вот так утешает меня. Он никогда не спрашивал моего мнения, просто обнимал и целовал меня в те моменты, когда я больше всего в этом нуждалась. В перерывах между заданиями, когда у меня было слишком много места для размышлений.