Короли анархии
Шрифт:
— Черт возьми, чувак, — сказал Дэнни, наполовину смеясь, наполовину выглядя испуганным, пока я ждал следующего раската грома и вспышки молнии, которые могли решить мою судьбу.
Грохота, разорвавшего облака над головой, было достаточно, чтобы у меня затрещали кости, и я запрокинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспышка молнии разорвала темноту прямо над моей головой.
Мое сердце подпрыгнуло и забилось быстрее, и я был так близок к тому, чтобы обделаться, как никогда в жизни, прежде чем свет померк с неба, и вместо этого я разразился приступами смеха.
Где-то позади меня с грохотом распахнулась дверь, и сквозь шум проливного дождя
— Дэнни Харпер, тащи свою сумасшедшую задницу в это здание прямо сейчас, или я наложу бан на киску на месяц! — Крикнула Мила, и я разразился лающим смехом, когда лицо Дэнни побледнело.
— Это звучит довольно серьезно, чувак, — признал я, и он кивнул.
— Спасибо за кайф, чувак, я лучше побегу. — Он развернулся и направился к двери, а я задумался, собираюсь ли я продолжать стоять в такую бурю. Это было единственное, что было в этих гребаных играх, в которые мы играли. Всякий раз, когда они заканчивались, заканчивался и кайф, и я снова медленно погружался в депрессию. Но обычно этого хватало, по крайней мере, на несколько дней.
Чего я действительно хотел, так это вернуться и найти свою девушку, целовать ее до потери дыхания и держать в своих объятиях всю гребаную ночь напролет. Но поскольку она оставалась с Сэйнтом каждую чертову ночь, чтобы присматривать за ним, пока он выздоравливал, я знал, что у меня не было никаких шансов. Я имею в виду, это было достаточно справедливо, парень получил пулю и переломал кости, и он был неспособен должным образом позаботиться о себе, но с чисто эгоистичной точки зрения это все равно было отстойно.
— Блейк, — позвала Мила, когда я остался на месте, мой пристальный взгляд снова шарил по кампусу, как будто я что-то искал. — Я думаю, тебе тоже стоит зайти внутрь, ты закончил свою игру и… у Татум разбилось бы сердце, если бы с тобой что-то случилось.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, и увидел нерешительность в ее глазах, когда она боролась с желанием высказаться от имени своей подруги и желанием не злить меня. Я не мог не уважать ее за это. Большинство людей не осмелились бы даже пытаться указывать мне, что делать. И если честно, девушка высказала несколько обоснованных замечаний. Теперь, когда первоначальный кайф прошел, я был просто придурком, стоящим под дождем и отмораживающим себе яйца, и к тому же чертовски промокшим.
— Что ж, раз ты так любезно попросила, Мила, я буду рад услужить.
Мила широко улыбнулась и отошла в сторону, когда я пересек плитку и направился вслед за ней и Дэнни.
— Не хочешь пойти потусоваться в общий дом? — Предложил Дэнни, когда мы спускались по лестнице, и я пожал плечами.
— Думаю, да. — Там было много выпивки, которую я мог бы употребить, и я мог бы использовать ее, чтобы переждать конец того кайфа, который у меня был. В любом случае, это лучше, чем ночь в одиночестве в моей комнате. — Зови остальных, и давай устроим вечеринку. Если я собираюсь напиться, то лучше сделать это со вкусом.
Вариант номер два в моем стремлении избежать своего горя: напиться до беспамятства. Ну, кто я такой, чтобы отказываться от столь заманчивого предложения?
Сегодня все вернулось на круги своя. Во всяком случае, для Сэйнта. Кроме меня, предполагалось, что это будет день, который я проведу в «Applebees»
В прошлом году папа взял выходной и отвез меня на целый день в «Six Flags», купив быстрые пропуска, чтобы мы могли не стоять в очередях и кататься на всех аттракционах парка. Мы поужинали в «Applebees» и не уходили до закрытия, погрузившись в воспоминания о прошлом. Если бы я знала, что это будет мой последний день рождения с отцом, я бы больше ценила каждое мгновение, точнее запомнила его. Воспоминания, которые у меня были, были обломаны, как поврежденный фарфор, с потертыми краями и отсутствующими кусочками. Его рубашка была синей или серой? Мы сначала прокатились на Бэтмене или на Супермене?
Сэйнт был спокоен во время прогулки, и я тоже. Только когда мы почти вернулись к Храму, он достал один из своих наушников и заговорил.
— Пора вернуться к правилам, Сирена, — твердо сказал он. — Расписание возобновится сегодня. Так что сегодня ты будешь спать у Монро.
Я удивленно моргнула.
— Ты уверен?
— Я достаточно здоров. Я больше не нуждаюсь в нежностях, — резко сказал он, затем схватил меня за руку и резко остановил.
Я нахмурилась, ожидая, что он продолжит, не в силах прочесть бурю в его глазах. Иногда я инстинктивно понимала, что ему нужно, в других случаях по его лицу вообще было невозможно что-либо прочесть.
— Я благодарен тебе за… — он замолчал, между его глазами образовалась складка, пока он пытался придумать, как закончить это предложение.
— Помощь? — Предложила я с ноткой веселья в голосе.
— Компанию, — решил он, очевидно, не в силах признаться, что ему что-то от меня было нужно.
— Всегда пожалуйста. — Я пожала плечами, собираясь уйти, но он потянул меня за руку, удерживая на месте, пока ветер бушевал вокруг нас на тропинке, сосны стонали, раскачиваясь.
— И мне очень понравилось твое общество, — продолжил он тоном джентльмена восемнадцатого века. Что было самым странным, потому что в этом был какой-то странный смысл. Он был таким правильным, но я до сих пор не уловила связи раньше. Хотя, думаю, его можно было бы отнести к демону, пожирающему души в теле мистера Дарси.
На моем сердце потеплело от его слов, и я высвободила свои пальцы из его, подходя ближе. Его глаза расширились, когда он попытался предугадать мой следующий шаг, но явно не смог. Я встала на цыпочки, обхватила его руками и нежно прижала к себе, стараясь не раздавить его больную руку или ребра. Его дыхание сбилось, и он напрягся в моих объятиях, как будто такое прикосновение было ему противно, или, может быть, просто чуждо. Но он снова удивил меня, когда обхватил меня здоровой рукой и прижал к себе. Ему больше не нужно было носить перевязь, но гипс все еще был на месте, прикрытый одной из его рубашек. Киан нарисовал большого, гротескного кальмара со щупальцами, сделанными из петухов, на гипсе, пока он спал однажды ночью, и ярость, которая пробудилась в Сэйнте с тех пор, почти не утихала. Блейку пришлось удерживать его, чтобы он не сорвал все это целиком, а я прикрыла его, чтобы его мозг не взорвался.