"Короли без короны"
Шрифт:
– - Я еще не осмотрелся в вашем городе и не видел городских укреплений, -- сдержанно ответил Александр.
– - Похвальная осторожность, -- заметил кто-то справа.
– - Ну, что ж, полковник, тогда ответьте, чем вы занимались в Турени. Нет-нет, нас интересуют не разбойники. Принцесса Релинген писала, будто вы выполняли обязанности помощника губернатора Турени. Хм... вы слишком молоды для этой должности... Но раз так... У нас есть некоторые вопросы. Потрудитесь на них ответить...
Первый же вопрос чуть не загнал Александра в тупик, однако уроки, некогда преподанные ему управляющим принцессы Релинген, мэтром Виетом и Пьером, помогли дать достойный ответ господам магистратам. Полковник де Саше от души возблагодарил своих учителей, так что Всевышний, удивленной горячей молитвой графа сразу за трех простолюдинов, наверняка должен был в ближайшее же время излить на их головы всевозможные блага...
Впрочем, не успел Александр дать ответ на один вопрос, как на него обрушился второй. А потом третий... и четвертый... Вопросы сыпались со всех сторон, так что молодой человек пару раз вынужден был украдкой смахнуть со лба пот. Александр пока не мог понять, какой интерес представляли для Совета восемнадцати пошлины, дороги и мосты Турени, то есть все то, что Жорж полагал чепухой, и мог только гадать, что написала в своем письме "тетушка".
К тому моменту, когда вопросы правителей Гента начали иссякать, и они принялись обсуждать жалованье молодого офицера, Александр чувствовал такую усталость, что продолжал держаться на ногах на одном упрямстве.
– - И все же, господа, он слишком юн...
– - недовольно повторил тот самый магистрат, что в начале беседы назвал его мальчишкой.
– - Давид также был юн, когда поверг во прах Голиафа и разбил десять тысяч филистимлян, -- немедленно возразил другой.
– - Когда Господь за нас, кто может устоять?
Александр подумал, что после таких слов французские кальвинисты непременно затянули бы псалом, но, видно, протестанты Гента были какими-то неправильными протестантами. Помянув Священное Писание, словно поставили галочку в конторской книге, они понимающе кивнули и вернулись к обсуждению дел.
– - И все-таки, молодой человек, вы напрасно явились в Гент без жены, -- настаивал на своем его недоброжелатель.
– - Вы излишне молоды, в вашем возрасте слишком легко сбиться с истинного пути... И, кстати, полковник, кто вы по вероисповеданию?
Вымотанный затянувшейся беседой, Александр честно признал, что является добрым католиком. Общий вздох разочарования был ему ответом. В зале повисла тягостная тишина, но после длительной паузы глава Совета все же произнес:
– - Пусть так. Ступайте, граф, мы обсудим вашу кандидатуру...
Александру показалось, что ему на голову вылили кувшин ледяной воды. Молодой человек выпрямился. Вскинул голову.
– - Господа магистрат, -- чеканя каждое слово, произнес он, -- я не для того провел своих людей через половину Франции и Нидерландов, не для того шел через испанские владения, чтобы обсуждать здесь вопросы богословия. Я солдат, мое дело -- сражаться, а вопросы веры я оставляю тем, кто и должен ими заниматься -- богословам. Кажется, их среди вас нет?
– - И вы заблуждаетесь, молодой человек!
– - бросился в спор все тот же магистрат.
– - Вопросы веры слишком серьезны, чтобы отдавать их на откуп каким-то попам!
– - Я солдат, -- повторил Александр, -- и мое дело защищать этот город. Кажется, вы призвали меня сюда именно для этого, а не для богословских споров. Возможно, я кажусь вам слишком молодым. Возможно, я был опрометчив, явившись сюда без жены. Возможно, вы не любите католиков. Все может быть. Но если я вам так не нравлюсь, то я могу совершить и обратный марш. Вот только если я уйду, кого вы наймете на службу вместо меня? Может быть, Люме? Ну, что ж, это храбрый офицер и бесспорный кальвинист, вот только вечно путает доверяемую ему казну с собственным карманом, а если кто-нибудь попытается его в этом уличить, вполне способен отправить такого человека на виселицу, вместе с его чадами и домочадцами, а также собаками, кошками и даже воробьями. Или вам призвать Пардье де Ла Мота? Он-то точно не молод, вот только как долго он останется верен Генту? До следующего выгодного предложения, которое сделает ему принц Пармский. А не хотите ли вы обратиться к Трелону? Я ничего не имею против его храбрости и честности, а уж то, что он кальвинист, не сможет отрицать никто, но он душой и телом предан принцу Оранскому, а вы с ним не в ладах. Так кого вы собираетесь нанять на службу Генту?
Члены совета восемнадцати многозначительно переглянулись. Молодой полковник оказался не так прост, как казалось. Судя по его рассуждениям, о расстановке сил во Фландрии юноша знал не понаслышке. К тому же, вынуждены были признать правители Гента, им и правда не из кого было выбирать. Не зная, о чем думают его наниматели, Александр решил не останавливаться на достигнутом.
– - А еще можно вернуть герцога Арсхота, -- нанес последний удар полковник.
– - Можно даже извиниться перед ним за арест, открыть ему ворота, а потом помолиться перед смертью за своих врагов...
Правители Гента вновь переглянулись, полностью разделяя мнение офицера о Филиппе де Круа.
– - Да, господа магистрат, я вам не нравлюсь, но больше вам выбирать не из кого, иначе вы не писали бы моей тетушке и не желали, чтобы здесь появился я или мой кузен. Прочим кандидатам судьба вашего города либо полностью безразлична, либо они испытывают к нему такую любовь, что предпочли бы захватить целиком, со всеми улицами, домами, каналами, мостами и судами. А я -- Александр де Бретей, потомок герцогов Гельдерна, не нуждаюсь в графской короне -- я и так граф.
– - Но вы католик...
– - А разве те англичане, что ценой своей жизни купили жизнь обитателей Харлема, не были католиками?
– - возразил Александр.
Господа из совета вновь замолчали, не имея возможности отрицать всем известный факт.
– - Мне говорили, что в Генте умеют ценить людей по их достоинствам, а не по вере, происхождению или возрасту, -- неожиданно для себя продолжил Александр, а потом сказал нечто такое, от чего подавляющее большинство французских дворян сочло бы себя обесчещенными и отправилось бы спасать утраченную честь в какой-нибудь самоубийственной атаке. Видимо, босоногое детство на улицах Парижа, а также общение с Жеромом и Смиральдой не прошло для офицера даром: -- А еще мне говорили, что в Генте умеют достойно оплачивать услуги нужных городу людей. Так вот, господа магистрат, я явился в Гент, чтобы защитить его от испанцев, и я надеюсь, вы сделаете все, чтобы эта задача стала выполнимой.