Короли карантина

Валенти Сюзанна

И как бы мне ни хотелось самому предать стол Брауна огню, вы бы не смогли удержать такую власть, как наша, если бы пачкали собственные руки глупыми проделками. Браун знал, что мы придем сюда сегодня вечером со всей этой туалетной бумагой. Если мы подожжем его стол, у нас будет довольно большая головная боль со школьным советом для наших родителей. Нас бы не исключили за подобную выходку, но они, вероятно, попытались бы наказать нас другими нежелательными способами.

Гораздо лучше если за нас сделает это козел отпущения, чтобы нам не пришлось брать вину на себя. Кроме того, отец Ударника был большим человеком в нефтяной промышленности. Старые деньги. Его ни за

что не исключат из-за этого, и я был готов поспорить, что он отсидел бы год в тюрьме, лишь бы избавиться от клейма Невыразимых. Остальные члены его группы смотрели на него широко раскрытыми глазами со смесью страха, ревности и даже ярости из-за несправедливости того, что ему предложили этот шанс, а им — нет. И, конечно, мы могли предложить это любому из них. Но некоторые из их преступлений были хуже других. И он был единственным, кто мог быть нам чем-то полезен, когда вернется в общество, снова присоединившись к футбольной команде. Черт возьми, через десять лет мы, вероятно, все сидели бы и смеялись на какой-нибудь гребаной шикарной вечеринке над тем, как мы дурачились в школе, и он смеялся бы вместе с нами, как будто из него почти год не делали нашу маленькую сучку. Но именно так устроен наш мир. И если он хотел пробиться обратно к внутреннему кругу, то это был его шанс. Если бы он этого не сделал, другого бы у него не было.

Ударник тяжело сглотнул, его взгляд метался между нами троими, как будто он мог обнаружить хоть каплю милосердия. Но, черт возьми, мы были чертовски снисходительны. Мы вряд ли когда-либо давали людям подобный шанс.

Он поднял руку и щелкнул зажигалкой, и все в дверях позади нас, казалось, затаили дыхание.

Я ухмыльнулся, поймав взгляд Сэйнта, а Ударник поднес зажигалку к члену из туалетной бумаги. Я включил свой телефон, чтобы записать это, желая запечатлеть этот горящий член на камеру, чтобы я мог вспоминать об этом и смеяться каждый раз, когда Браун выводит меня из себя.

Ударник шагнул вперед, его рука слегка дрожала, когда пламя лизнуло ближайший рулон туалетной бумаги, и смех сорвался с моих губ. Сэйнт обнял меня за плечи, ухмыляясь, когда огонь быстро разгорелся и начал распространяться, окрашивая рулоны туалетной бумаги в черный цвет и вызывая поваливший от них дым.

— Нет! — Взвизгнула Халявщица, врываясь между мной и Кианом, когда бросилась к столу. Сначала я подумал, что она хотела уберечь Ударника от неприятностей, выполняя наши приказы или что-то в этом роде, но она пронеслась прямо мимо него и вместо этого схватила с головки члена охапку туалетной бумаги, спасая ее от пламени, как будто это был новорожденный младенец.

— Похоже, кому-то отчаянно нужно подтереться, — пошутил Киан. — Может быть, нам стоит изменить твое имя на Занос прямо сейчас, а?

Халявщица не ответила, похоже, решив, что новое прозвище того стоило бы, если бы она могла просто удержать свой приз, когда мчалась к двери со своей добычей. Несколько футболистов последовали за ней, явно намереваясь завладеть ее добычей, и я фыркнул от смеха.

— Итак, началась великая война за туалетную бумагу, — пошутил я.

Ударник бросился обратно к нам, когда пламя взметнулось выше, выглядя одинаково испуганным и взволнованным, когда он выжидающе посмотрел на меня.

— Отличная работа, Тоби, — признал я.

— А теперь иди, поймай эту Невыразимую беглянку и преподай ей урок уважения к нам, — добавил Сэйнт.

Лицо Ударника вытянулось, когда Сэйнт натравил его на свою бывшую подругу, а остальные Невыразимые уставились на него, как на предателя. Футболисты все равно считали бы его ниже себя, по крайней

мере, на какое-то время, так что все выглядело так, будто у него только что закончились друзья, даже если он выбрался из кучи дерьма. Жизнь — сука и все такое.

Над нашими головами взревела пожарная сигнализация, и Киан мгновенно замахнулся на нее своей новой бейсбольной битой, разбив вдребезги и выиграв огню еще немного времени, чтобы вырваться на свободу. Оставалось надеяться, что пожар не распространится слишком далеко до того, как включатся разбрызгиватели. Тоби действительно могут исключить, если он сожжет Аспен-Холлс. Но, ладно, на самом деле это была его проблема. Следовало подумать об этом до того, как он воспользовался зажигалкой.

Толпа расступилась перед нами, когда мы направились по коридору обратно к главным дверям. Нам нужно было поторопиться, если мы хотели перехватить Татум и забрать наши часы до того, как Монро поймет, что мы обманом избежали наказания.

Мы вышли в темноту, смеясь, когда свет пламени пробился через окно кабинета Брауна и осветил старый красный Форд-Мустанг, припаркованный рядом с ним. Это была какая-то великая классика, подаренная школе каким-то богатым мудаком, который раньше сюда ходил и, похоже, думал, что она всегда будет хорошо смотреться, припаркованная у ворот. Я действительно не понимал этого, но школьный совет, очевидно, решил сохранить его.

Когда я выглянул из-за пламени, мое внимание снова привлекло движение, и я замер, увидев, как какой-то придурок в клетчатой рубашке протискивается через ворота, которые по неизвестной причине были не заперты.

— Эй! — Крикнул я, указывая на него и привлекая к нему внимание остальных.

Еще один парень тоже бежал по подъездной дорожке к нам, и за ними я заметил дежурного охранника, неподвижно лежащего на гравии.

— Просто отдайте нам свою еду и туалетную бумагу, и мы уйдем! — Крикнул в ответ этот придурок.

— К черту это, — прорычал Киан, размахивая бейсбольной битой и делая шаг вперед.

— Их еще больше, они направляются в кампус! — Мила взвизгнула позади нас, и я обернулся, чтобы увидеть, что она была права. Эти придурки, должно быть, были хвостом их команды, и по меньшей мере еще двадцать ублюдков мчались прочь от нас.

— Ты уберешься отсюда к чертовой матери, если хорошенько подумаешь и поймешь, что для тебя лучше, — прорычал Сэйнт, шагая вперед как раз в тот момент, когда придурок выскочил в ворота перед ним.

— Я не валяю дурака, малыш, иди спрячься где-нибудь, пока мы здесь не закончим, — прорычал он. — Там церковь, переполненная едой, и мне нужно забрать ее.

— Что ты имеешь в виду под переполненной едой церковь? — Потребовал я, но парень явно закончил говорить, он бросился на Сэйнта, но, прежде чем он успел приблизиться к нему, Киан замахнулся бейсбольной битой так сильно, как только мог.

Раздался тошнотворный хруст, и кровь забрызгала мое дерьмо за секунду до того, как мудак упал на землю, визжа от боли и хватаясь за раздробленный локоть.

— Черт возьми, я вижу кости, — сказал Сэйнт, как будто комментировал погоду, и у меня вырвался взрыв смеха. Оставалось либо это, либо блевотина, и этот ублюдок заслужил это дерьмо.

Его друг, спотыкаясь, отступил по ту сторону ворот, подняв руки в знак капитуляции и пятясь назад.

— Подожди! — Рявкнул Сэйнт, шагая вперед и указывая на кричащего парня на земле. — Забери свой мусор с собой. И если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы вернуться сюда, следующий взмах этой биты будет нацелен тебе в череп.