Короли локдауна
Шрифт:
Я одарил Тоби искренней улыбкой и, повернувшись в сторону Храма, ускорил шаг, поеживаясь от прохладного вечернего воздуха. Клянусь, я действительно чувствовал, как мои яйца пытаются залезть внутрь меня, а мой член съежился до менее впечатляющего размера, чем я привык, когда холод укусил меня.
Оранжевый свет, льющийся через огромное витражное окно на фасаде Храма, позвал меня домой, и я постучал в дверь, когда пришел, надеясь, что один из этих придурков уже принес мои вещи обратно.
Дверь распахнулась, и я увидел Татум, надувшую губы в темно-синем
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — Выдохнула она, ее глаза расширились от того, что действительно выглядело как беспокойство.
— Ты беспокоишься обо мне, Золушка? — Поддразнил я, но сквозь дрожь мой обычный вызывающий тон пропал.
— Расскажешь мне об этом, пока будешь принимать душ, — настаивала она, хватая меня за руку и таща прочь из гостиной, где я мог видеть других парней и Монро, болтающих на диване, хотя они и не смотрели в мою сторону. Мы прошли через мою комнату и, наконец, перешли в ванную.
Татум включила душ, проверила температуру и мягко подтолкнула меня внутрь.
— У тебя рука в ужасном состоянии, — фыркнула она, разглядывая рваную рану, оставленную мне камнями. Мне действительно повезло, что я остался жив.
— Скажи мне прямо, почему тебя это волнует? — Я пошутил.
— Я с трудом могу понять тебя, когда ты вот так дрожишь, — ответила она, прищурившись, как будто я оскорблял ее своим промерзшим состоянием. — Но мой отец научил меня многому из дерьма по выживанию, включая первую помощь при лечении ран. Так что я могу зашить ее для тебя, если ты хочешь избежать визита в больницу?
— Я ни за что не подойду даже близко к гребаной больнице, — прорычал я, и она кивнула в знак согласия. Все знали, что больницы означают вирус «Аид». Врачи и медсестры, которые носили целые костюмы биологической защиты, все еще умудрялись подхватывать эту гребаную болезнь слишком часто. И любому, у кого есть две клетки мозга, способные работать вместе, было чертовски ясно, что в наши дни пойти и посидеть в приемной больницы сродни самоубийству.
— Согласна. Тогда я пойду поищу то, что мне нужно. — Татум повернулась и направилась к выходу из комнаты.
Мне пришло в голову, что я не приказывал ей заботиться обо мне или помогать с рукой. Она сама предложила. И это заставило меня почувствовать себя неловко. Я относился к ней в лучшем случае с гневом, с тех пор как узнал о том, кто был ее отцом, и большую часть времени это было больше похоже на чистый яд. Я не заслуживал никакой доброты от нее.
Я сбросил насквозь промокшие боксеры и еще немного добавил температуру, дрожь прекращалась по мере того, как я согревался. К счастью, мой член тоже перестал изображать черепашку, и я медленно провел по нему рукой, думая о том, как Татум посмотрела на меня, когда обнаружила истекающим кровью на пороге.
Это заставило меня задуматься, не напортачил ли я с ней окончательно. Потому что, конечно, если
Я подумал о том, как она смотрела на меня в ту ночь, которую мы провели вместе до всего этого. Я вспомнил, как сильно мое тело реагировало на ее прикосновения. И как сильно, казалось, ее сердце тосковало по моему.
С той ночи я не подходил ни к одной девушке. У меня не хватало энтузиазма даже попробовать. Потому что я знал, что никто из них не сравнится с ней.
Я снова погладил свой член, вспоминая, как заявлял на нее права. Какой тугой она была, какой влажной. И то, как она назвала мое имя, когда…
— Господи! — Воскликнула Татум выругавшись, и я, резко открыв глаза, обнаружил ее стоящей в дверях с иголкой, ниткой и какими-то антисептическими салфетками.
— Черт, — выругался я, моя рука все еще сжимала мой твердый как камень член. В тот момент я действительно не знал, что лучше, отпустить его или нет. Я не хотел, чтобы она подумала, что мне на нее насрать и продолжил качать, но, если бы я прекратил, она бы просто посмотрела мне прямо в глаза. — Я предполагал, что ты сюда не вернешься…
— Серьезно? Это та линия, которой ты собираешься придерживаться? — Спросила она, выгибая бровь, что говорило о том, что она явно считала меня полным дерьмом.
— Клянусь, — невинно сказал я, поднимая обе руки в знак капитуляции, и ее взгляд мгновенно упал на мой член, что действительно только подстегнуло его.
— Ладно, — фыркнула она. — Я просто подожду в твоей комнате, пока ты… закончишь, я думаю. — Она колебалась, и уголок моего рта дернулся, когда ее взгляд прошелся по моему обнаженному телу.
— Кончу? — Спросил я с мерзкой улыбкой. Она буквально застукала меня с моим членом в руке, так что не было особого смысла пытаться притворяться, что я не делал того, что делал.
— Блин! Я не это имела в виду! — Румянец покрыл ее щеки, и это было так чертовски мило и невинно, что мне захотелось развратить ее. Она повернулась к двери, и я крикнул ей вслед, прежде чем смог остановить себя.
— Ты можешь остаться, если хочешь.
— Зачем мне это делать? — Спросила она, оглядываясь через плечо и сузив глаза от ненависти, хотя она определенно снова уставилась на мой член.
— Посмотреть… или присоединиться ко мне… все, что захочешь. — Я дерзко подмигнул ей, и она покраснела еще сильнее.
— Как будто я хотела бы наблюдать за тобой… пока ты… делаешь, ну это. — Она неопределенно махнула на меня рукой, как будто у нее не было слов. — Я ненавижу тебя, Блейк Боумен. Я ненавижу твое лицо, твой пресс и задницу в виде персика, и особенно я ненавижу твой член. Так что получай удовольствие, дроча в одиночестве, потому что ад замерзнет раньше, чем я прикоснусь к нему снова.