Короли пепла
Шрифт:
– Может, он следует обычаям, которые нам непонятны, сударыня. Возможно, ему не принято есть с женщиной.
Вполне ожидаемо король засмеялся над этим, и Кикай метнула на него сердитый взгляд.
– В таком случае он будет голодать. Пират, тебе нравится этот кокосовый суп?
– Как материнское молоко, сударыня.
Кикай ощутила, что хмурится еще сильнее, потому что ей не нравился этот человек. Ей не нравилось ни как он смотрит на нее, ни как он говорит, ни его непринужденный шарм и надменность, ни его потрясающая компетентность.
Ему также удалось похитить неуклюжего здоровяка из самых глубин тюрьмы Трунга – места, где Кикай потеряла немало искусных шпионов и ассасинов. А если он сумел пробраться однажды…
– Расскажи нам, – она подалась вперед, заметив, как он будто невзначай заглянул в разрез ее платья, – как тебе удалось освободить свой трофей и сбежать из Халина?
– У нас, пиратов, есть свои хитрости, сударыня. – Бывший монах пожал плечами. – Возможно, мы могли бы сначала обсудить размер моего вознаграждения?
– Всему свое время. Я спрашиваю только потому, что, насколько мне известно, ты первый вор, который сумел выбраться оттуда живым. Разве это не интересно?
По этому сигналу из-за скрытых стен вышли несколько гвардейцев с луками и копьями наготове. Король – или, скорее, один из его двойников – просто отодвинул свой стул и ушел прочь.
– Положи все свое оружие на стол, пират, и на твоем месте я бы сделала это медленно.
Арун поднял руку в сторону великана, словно призывая к спокойствию. Он улыбнулся и, достав из-под одежды несколько клинков, разложил их аккуратной линией.
– Пожалуйста, будьте очень осторожны, принцесса. Та королевская семья подвергла нашего друга истязаниям. Это оставило его… крайне встревоженным.
Кикай закатила глаза.
– Мне плевать, встревожен ли твой друг. Вели ему положить свой меч, или я нашпигую его стрелами.
– Охотно, сударыня. – На лице Аруна выступили капельки пота. – Но сдается мне, он предпочтет убить меня. Думаю, нам уже грозит насилие. Прошу, будьте весьма осторожны.
Кикай посмотрела на гротескное, уродливое лицо варвара. Она не смогла его прочесть, но внутренний голос велел ей поостеречься. Она сделала вдох, зная: Фарахи напомнил бы ей о терпении.
– Превосходно.
Она взмахнула рукой, и гвардейцы убрали свое оружие, но двинулись вперед, чтобы забрать ножи Аруна. От варвара они с тревогой держались подальше. Когда в зале стало тихо и Кикай кивнула, из своей смотровой комнаты наконец вышел настоящий Фарахи – спокойный, как батонский ветерок.
– Прошу простить мои меры предосторожности, – сказал он. – Ты либо человек великих дарований, либо приманка, посланная Трунгами, чтобы убить меня. – Король дал знак гвардейцам отойти в сторону и занял место, самое дальнее от варвара. – В любом случае ты человек, которого следует воспринимать серьезно, да?
Кикай испытала ту же самую тревогу, что и всегда, когда ее брату грозила опасность. Он носил несколько металлических пластин под своими шелками, но вероятно, этот монах достаточно искусно владел руками, чтоб дотянуться до него и свернуть ему шею, прежде чем умереть самому. Надо было их обоих связать или сковать цепями. Так в следующий раз и предложу.
Их опасный гость встал и поклонился, улыбаясь кроткими, живыми глазами.
– Я меньшего и не ожидал, великий король. Но прошу, будьте с варваром поосторожней, он – раненый тигр в чужой стране.
Фарахи кивнул – как всегда, не заинтересованный ни в светской болтовне, ни в чем другом, кроме своих целей.
– Я куплю варвара и справедливо тебе заплачу, но ты здесь не за этим.
Губы пирата изогнулись.
– Ты хочешь смерти Трунгов.
Кикай вздрогнула в своем кресле. Разумеется, он знал. Фарахи уже давно втихомолку сообщил каждому вору и пирату на островах, что будет скупать краденые товары из Трунгова замка. Но что ему действительно было нужно, так это доказательство, что есть человек, способный туда проникнуть.
Несомненно, пират устроил все это исключительно для того, чтобы зарекомендовать себя. Вызволение здоровенного дикаря из тюрем было самым впечатляющим подарком, какой только мог сделать человек. Теперь он запросит цену за гранью воображения.
– Я тоже хочу смерти его наследников, – сказал Фарахи, – по возможности всех.
Арун приподнял брови, очень медленно кивая.
– Это может быть непросто. Его сыновей охраняют, и они нечасто бывают все вместе. Но с его первым наследником может и выгореть, да.
Фарахи пожал плечами.
– Это приемлемо. Назови цену.
Кикай видела, как в глазах пирата вспыхнул жадный блеск, и снова решила, что он слишком умен и прожжен, чтобы быть полезным – слишком амбициозен, чтобы ему доверять. Фарахи, само собой, не прислушается. Он приобрел тот немыслимо-уверенный вид, тот напряженный и отсутствующий взгляд, которые сообщили ей, что брат уже вышел за рамки и принял решение, полностью устремленный к своей цели.
– Мне нужно время, чтобы подумать, – сказал пират, и Кикай едва не зашипела.
Как будто он не обдумывал это уже тысячу раз! Мелкий коварный шельмец небось грезил об этом дне месяцами, а то и годами. Мужчины такие предсказуемые. Они могли размахивать руками и отрицать свои амбиции или мотивы, но в действительности никогда не переубеждались.
Кикай посмотрела на брата и сделала глубокий вдох, представляя долгие часы бессмысленной полемики. Она допустила, что всегда может обратиться к Хали – королевской наложнице. Всякий раз, когда страсти мужчины создавали помехи здравому смыслу, опустошенный пенис был хорошим тоником.