Короли Вероны
Шрифт:
Флоренция, сама себя провозгласившая источником свободы, была построена из коричневого камня и глиняной черепицы; последняя придавала городу строгий вид. В отличие от других городов-государств, Флоренция не практиковала культ личности – она являлась городом идей. «Мать всех свобод» занимала площадь 1,556 акра, была окружена тремя стенами и насчитывала около трехсот тысяч жителей.
Родной город Данте Алагьери раскинулся по обоим берегам Арно. С севера потянуло свежим ветром. По небу, быстро сгущаясь, бежали тучи. Однако людей, заполнявших улицы (день был базарный), теснившихся в переулках, останавливавшихся в тени балконов и деревьев, только радовал близящийся
Государственная валюта Флоренции считалась одной из самых твердых в мире, возможно, потому, что прославляла не короля, не папу, не императора, а сам город. На одной стороне монеты изображалась лилия – символ Флоренции, на другой – Иоанн Креститель, святой ее покровитель. По этой причине флорин не менял облика во время осад, мятежей и переворотов; в первозданном виде ходил он по рукам аристократов и простолюдинов, а экономика Флоренции росла астрономическими темпами.
Один владелец лавки вовсе не ставил себе целью вытрясти из покупателя последний флорин. Звали этого достойного человека Моссо, а в лавке его продавались книги. Недаром лавка считалась одной из лучших в городе: она представляла собой не просто шатер, а прочный деревянный прилавок с навесом, который за умеренную плату поднимался каждое утро и опускался каждый вечер. Товар синьора Моссо требовал особой защиты от погодных явлений. Имелись у него и дешевые оттиски, но в основном синьор Моссо держал книги рукописные, старательно исполненные мастерами-переписчиками. Разумеется, на такие книги и цена устанавливалась соответствующая – например, копия Библии стоила небольшого состояния, и лишь очень богатые синьоры могли ее приобрести. Что было весьма разумно, поскольку лишь они знали по-латыни.
Причина, по которой синьор Моссо никогда не препирался с клиентами, стояла сейчас непосредственно перед ним. Никто не заподозрил бы в этой хрупкой фигурке представителя поэта, книги которого, по всем прикидкам, не должны были хорошо продаваться. Не зная, с чего начать, синьор Моссо начал с погоды.
– Облачно сегодня. – Последовала пауза, затем тема получила развитие: – Я слыхал, на севере ливмя льет.
Однако представителя интересовала отнюдь не погода.
– Как идут продажи?
– Отлично идут. Да что там отлично – великолепно, лучшего и желать нельзя. Если так будет продолжаться, через неделю у меня товара не останется.
– Вот видите! А вы еще мне не верили.
Моссо жестом охладил представительский пыл:
– Да, но…
– Говорили же вам: заказывайте побольше.
Владелец книжной лавки прикусил язык. Что обычно советуют настырным представителям кого бы то ни было? Конечно, освежиться в водах Арно. Синьор Моссо понял, что этот ответ не подходит. Он заставил себя кивнуть:
– Говорили, как же, помню.
Представительский взгляд упал на дорогую книгу с гравированными застежками на переплете.
– Это случайно не новое издание Паолино Пьери?
– Да, это его «Хроника», – не без гордости произнес Моссо. Отодвинув юнца-помощника, он проскользнул к концу прилавка, поближе к представителю. Синьору Моссо следовало теперь попросить еще экземпляров. И он, и представитель это знали. Спрос был огромный – в день разлеталось до сотни книг! Синьор Моссо продал почти все, что у него имелось; хуже того – в это самое время наверняка незаконно изготавливались копии. Он должен, просто должен получить еще больше.
Однако гордость синьора Моссо почему-то
– Чего я никак в толк не возьму, так это почему все прямо помешались на этом произведении. В нем ведь и нет ничего, кроме оскорблений нашего города.
– Не скажите. Оскорблениями автор не ограничивается. – «Хроника» была отложена, а вместо нее раскрыт кожаный переплет «Gesta Florentinorum». [27]
– Вот, к примеру, что он пишет о Фиесоле. Это же камень в наш огород.
27
«Подвиги флорентийцев» (лат.).
– Странно, что вы заметили.
Синьор Моссо вскипел. Когда он заговорил, в голосе его слышалось презрение.
– Чего стоит хотя бы это растение, что растет из их дерьма – извините, прямо так и написано – и превращается в гнездо злобы, или как его там. Превращается в…
– В город, исходящий завистью. Песнь шестая. – Взгляд скользил по рядам изящных латинских букв. Это искусство вновь открыл Брунетто Латини, умерший двадцать лет назад. К несчастью, он сейчас горел в аду в компании погрешивших против природы и ее даров, согласно единственному достойному доверия источнику. [28]
28
Брунетто Латини (1220–1294) – итальянский ученый, философ, политик. Принадлежал к партии гвельфов. Данте, лично знакомый с Латини, вывел его в своей «Божественной комедии». Латини появляется в третьем кольце седьмого круга ада, где расплачивались за свои грехи содомиты.
– Вот именно! – вскричал Моссо. – Исходящий завистью, скажите на милость! Кому нам завидовать? Уж не ему ли? Конечно, он талантлив, но слишком спесив!
Взгляд не оторвался от книги, однако остановился.
– Данте спесив?
Моссо понял, что совершил ошибку.
– Я хотел сказать…
Захлопнутая книга полетела на край прилавка. Моссо еле успел подхватить ее, чуть не взвыв с досады.
– Ради бога!
«Gesta Florentinorum» стоила целое состояние, и ему пришлось заплатить за экземпляр сразу, не дожидаясь, пока его купят.
В глазах представителя Данте не мелькнуло и тени раскаяния.
– Если вы полагаете, что книга оскорбительна, вам не следовало брать ее для продажи. Я передам контракт Ковони. Верните все, что у вас осталось, и я возмещу вам три четверти. – За удаляющейся спиной возникло не меньше дюжины покупателей, испугавшихся, что книги вот-вот уйдут у них из-под носа.
Моссо легко, словно шарик ртути, перекатился через прилавок и бросился вдогонку.
– Постойте, синьорина! Я не хотел вас обидеть! Ни вас, ни вашего…
– Дайте пройти, – сухо произнесла девушка. Она была едва по грудь Моссо.
– Не ходите к Ковони. Там вам придется ждать целый месяц, пока все организуют, а спрос к тому времени упадет.
– Неужели? – Тон был ледяной.
– Я хотел сказать, возможно, упадет. Может, конечно, и не упасть, но вдруг… – Моссо собирал мох на болоте, лишь бы не упустить контракт. – А книги у них в каком беспорядке! Всем известно, что автор никогда не видит всех экземпляров, оговоренных в контракте. У Ковони копии прячут, а потом продают из-под полы, а писателю говорят, что они сгорели или украдены…