Коромысло Дьявола
Шрифт:
Оружие действительно требует особого ритуала, освященного временем и верой в его эпигностическое благодатное предназначение. Согласно регулярным традициям древних Архонтов Харизмы и правопреемству Рыцарей Благодати Господней долженствует свершиться сверхрациональное действо.
«Понятно, по настоянию прецептора Павла, сведущего и знающего в преданиях истины. Вот те в ритуале veritatis traditionem, неофит… Традиция истины и свято место консаграции не нами предопределено… Но претором Гаем Юнием и рыцарем Рандольфо…»
Тремя днями
«Чему быть, то и свершится. Благослове Кресте провиденна и провеща…»
С благословения прецептора Павла арматор Вероника по-свойски вернула рыцаря-неофита на грешную землю по окончании длительного ритуала:
— Одевайся, милок, поскорее. Не то естество-мужество свое отморозишь. Девки горючими слезами не отогреют…
Чтоб ты знал: мне тоже лиходейно досталось во время посвящения оружия. На морозе на голых сиськах в растопырку клинок держала.
Держу себе и думаю: хорошо, что у нас не прежние времена. Ведь, когда в древности женщин-архонтесс приобщали к оружию, то заставляли в раскорячку присаживаться интимным влагалищем прямо на рукоять меча.
Ради чистоты орфической предварительно здоровенным каменным фаллосом дефлорировали, ежели кто в девстве ходил.
А я-то, братец Фил, тогда еще не в девушках девственницей была, когда к личному холодному оружию приобщалась, — сказывала арматорскую быль Вероника, помогая Филиппу застегнуться.
— Не верю!!!
— Пал Семеныч! Гляньте-ка, скоренько же он оклемался… Вы же, мой дорогой, говорили: не меньше чем четверть часа после ритуала отходняк.
Добром прошу, ну-тка отдавайте честно мною выигранные 10 евроцентов. Проиграли пари — платите…
— Потом, потом, Ник Фанасивна. Дозвольте, барышня, прежде в теплые края воротимся. Благословясь…
ГЛАВА XVII БЕСКОНЕЧНОЕ ПОЗНАНИЕ
— Добро пожаловать в пятый круг посвящения, наш достославный Филипп Олегович Ирнеев, — без какой-либо мирской преамбулы приступил Павел Семенович Булавин к послеобеденной беседе, вошедшей у них в обыкновение.
Видимым образом действия и общения оба собеседника благодатно прогуливались в изобильных плодами земными садах асьенды Пасагуа по желтой кирпичной дорожке под персиковыми деревьями. Аноптически они мало заостряли внимание на секулярном окружении. Взять хотя бы то, что дневная пополуденная жара вокруг них уступила место благословенной вечерней прохладе.
— Благо вам, честь и хвала, мой рыцарь Филипп! — необычайно пафосно провозгласил прецептор Павел. — Да пребудет и впредь над вами благоволение премудрости Господней, рыцарь-неофит!
— Благодарю вас, прецептор. Без вас из меня, ничтожного неофита, чего-либо путного не получилось.
— Ваше смиренномудрие похвально, мой друг. Жаль, не могу сказать вам, рыцарь Филипп, словно бы мне более и далее нечего вам преподать. Ибо рыцари-адепты порой тако же благодарно внимают своим менторам. Вольно им токмо нарицательно быть таковыми.
Каковы наши орденские традиции и предустановления, рыцарь-неофит, вы ныне и присно благонамеренно осведомлены…
«Ага! Расклад ясен. В дихотомии эпигностической. С грешных ученических небес раз и на землю его, неофита, низвергнуть. Или же, наоборот, велеречиво превознести. Что, впрочем, одно и то же по большому откровенно апокалиптичному счету…»
— …В откровении признаться, рыцарь Филипп, разнообразно, неравным образом складываются участь и предназначение орденских носителей Благодати Господней.
Одни, убоявшись ретрибутивного искупления, тако сиречь инако останавливаются на достигнутом… Какой бы у них ни был уровень посвящения, рыцарь Филипп…
Другие же рыцари без страха и упрека уходят дальше и выше в познании эпигнозиса, совершенствуя, углубляя преподанные им сокровенные харизматические дарования.
Не скрою, мой друг, критическим порогом для орденских неофитов-харизматиков нередко становятся кому пятый, кому шестой круг приобщения к рыцарским таинствам.
Уверен: сей горестный аргумент не явится для вас бесполезным пророческим предостережением, рыцарь-неофит. Понеже он есть изреченная констатация суть печальных и неизбежных пертурбаций, превратностей, кои свершаются почти всегда со всеми посвященными, не сумевшими в должной мере отрешиться от всего суетно мирского, а потому тщетно и втуне преходящего.
Смирению перед неизбежностью должно уметь восстать смелым и доблестным, мой рыцарь Филипп. Ибо самопознание и власть над собой не терпят малодушной робости и тварной трусости.
Наше плотское нутро ох сколь многого не смеет, друг мой. Оно бездуховно пребывает в греховной слабости и порочном слабодушии. Увы, ранее Второго пришествия Мессии не должно уповать на полное очищение и спасение грешной плоти в сей юдоли земной.
Однако смертным ли страшиться смерти, страданий, истинно крестных страстей, боли телесной и душевной, смертных мук своих и чужих?
Недостойный обладатель харизмы, убоявшийся за плоть телесную, несовершенен в исполнении собственного долга и предназначения, предписанного ему в вышних.
Достоин ли он тако же с прописной буквы высокого беспримерного звания Рыцаря Благодати Господней?
Един свят Господь Вседержитель давши нам достойный пример отважного откровения и божественного подражания, смертью телесною поправ смерть бездуховную в ипостаси единородного, единосущного Бога-сына Своего от Духа Святого Безгрешного. Праведно ли рассудить иначе?..