Корона для «попаданца». Наш человек на троне Российской Империи. Дилогия
Шрифт:
— Не пойдет рара на такое! Никогда! — в запале говорю я, но в душе уже шевельнулись сомнения.
— Еще как пойдет! — решительно рубит Шенк. — За подозрение в воровстве отправляли в Ташкент. За убийство, ешкин дрын, отправят на Таймыр.
— Пусть только попробуют, да я их… — вскакиваю я, но Петрович толчком в грудь роняет меня обратно в кресло.
— Что «ты»? Верные лично тебе полки будут заблокированы частями гарнизона. Кто сейчас командует округом? Владимир Александрович — самый заинтересованный в твоем отстранении человек! Зимний дворец оцепят поднятые по тревоге преображенцы и семеновцы. А у тебя кто есть? Ты над твоими любимыми атаманцами просто шеф! У полка свой командир есть! А сторонников своих тебе за час не собрать… И все! Финал. За что боролись,
— Все, все, все! — Я поднимаю руки в шутливом жесте капитуляции. — Я все понял!
— Ты главного не понял! — не унимается Шенк. — Мы все на тебя завязаны! Случись что с тобой — и аллес! Ни в одиночку, ни даже объединившись, мы без твоей поддержки сверху ничего не сделаем! Даже Алексей и Павел! Первый так и будет со своим флотом возиться, а второй с Транссибом! Тебе надо тщательно продумывать последствия своих поступков, а не руководствоваться в решении сиюминутными эмоциями!
Я молчал, понимая и принимая правоту сказанных Петровичем слов. Только сейчас я начал осознавать, в какую жопу чуть не загнал себя и все наши планы… И что самое хреновое — конфликт-то ведь не исчерпан. «Дядюшка» Николай Николаевич мне такого не простит. Хорошо еще, что лакея этого утопить не успели…
— Ты знаешь, Петрович, а ведь наличие в запасе живого потерпевшего поможет нам закрутить весьма интересную комбинацию по дезавуированию в глазах императора всей этой великокняжеской кодлы! — задумчиво сказал я. — Ты прикинь — возбуждают они дело о лишении меня прав на престолонаследие. Мотивируя совершенным убийством. Однако — трупа нет, свидетелей нет, ведь мои казачки, да и твои гусары, надеюсь, молчать будут. В общем, все строится на подозрениях и косвенных уликах. А тут — бац! В самом разгаре семейной перепалки — выводят этого лакея. Ну и я получаюсь весь в белом, а все остальные — в говне!
— Ох и дурень ты, Олежек, ох и дурень… — устало вздохнул Шенк. — Не будут мои гусары молчать! Какой им смысл? Из-за любви к цесаревичу? Ты не девка, чтобы тебя так любить! Из уважения ко мне? Так за прошедшие с момента вселения полгода я не успел стать им отцом родным, да, собственно, и не стремился… Ты понимаешь, я, спасая тебя, подставился по полной! Прямой приказ Ник-Ника был: брать убивцев на месте преступления! А я твоих придурков отпустил! Завтра мои подчиненные доложат куда следует, и все… Надеюсь, что до суда офицерской чести не дойдет, но в гусарском полку мне уже не служить… Ну, раз уж так все повернулось — значит, ждет меня дорога дальняя, страна Ирландия… А теперь послушай напутствие отеческое…
И до меня вдруг дошло, какую шутку сыграл со мной его внешний вид. Он ведь не молодой гусарский корнет, а много повидавший генерал военной разведки. С огромным опытом тайных операций. И все, что он мне сегодня присоветует, — надо делать неукоснительно. А то, что он непременно придумает, как выкрутиться из этой непростой ситуации, я почему-то не сомневался.
Но начал Петрович издалека…
— Хочу тебе разъяснить по пунктам, что вообще произошло и что ты, стервец, натворил. На будущее урок, чтобы в дальнейшем так не косячить. Вот слушай. Пункт первый. По дворцу поползли слухи, что немка спит с женихом, не дождавшись свадьбы. Слухи дошли до Марии Федоровны, и она кулуарно пропесочила Ники и Моретту. Не за то вора били, что воровал, а за то, что попался. А также за то, что на нравы и общественные приличия наплевали так явно, что сплетни могут выйти за пределы дворца и нанести урон престижу царствующего дома.
Пункт второй. Разобиженный в лучших чувствах Ники приказал найти источник утечки информации. И кому? Не своему главному охраннику Гревсу и не будущему председателю будущего КГБ Васильчикову. А простым казачкам-ординарцам! Путем проведения оперативно-следственных мероприятий доморощенными сыщиками было установлено, что лакей Акакий поведал камердинеру великого
Я обалдело киваю. Вот так! Мордой об стол. Да еще и повозили означенной глупой мордой по означенному столу. А Петрович продолжает:
— Ну, раз с этим разобрались, следуем дальше! Пункт третий. Великий князь Николай Николаевич тайно встречается с лакеем и камердинером, чтобы, не поднимая шума, уточнить подробности. Вполне возможно, он просто хотел убедиться в правдоподобности слухов. Но, впрочем, предположим, что именно этот великий князь — злостный распространитель этих слухов… Давайте зададимся вопросом: с какими целями он это делал, чего хотел достигнуть? Зачем ему лично встречаться с лакеем и выяснять подробности, если результат уже достигнут. Пряники уже розданы, и новые подтверждающие сообщения, собственно, не нужны. Но наш любимый цесаревич, как обычно, действует неординарно… Тебе не кажется, что логичнее было бы втихаря разъяснить лакею, что трепаться вредно для здоровья. Чьему камердинеру сообщалось, ты уже узнал. Но нет! Наш герой, блин, считает, что лучше всего поймать всех интересующихся лиц в момент передачи информации. Зачем тебе это понадобилось? — испытующе смотрит на меня Шенк. — Если все фигуранты ясны!
Пункт четвертый. Всем сестрам роздано по серьгам: великого князя просят удалиться, его камердинера волокут на конюшню, чтобы выпороть, а лакея грузят в мешок с целью утопления. Зачем? Чтоб наутро весь двор узнал, что во дворце завелся убийца, и, испугавшись, прикусил язык!
Я тяжело вздыхаю. Блин, кругом он прав! Это же надо было так обгадиться! Господи, куда ты дел мои мозги?
— Самоконтроль, умение сдерживать собственные эмоции и желания — вот отличительные особенности, которыми должен обладать руководитель любого ранга, не говоря уж о будущем императоре! — наставительно говорит Шенк. — А ты, салабон гофрированный, показал, что тебе это недоступно. Ешкин дрын, ты ведь постоянно подобные фортели выкидываешь!
— Это когда? — вскидываюсь я.
— Тебе примеры нужны? — рычит Шенк. — Начнем с убийства Солсбери! Ты ведь даже не понимаешь до сих пор, что ты тогда натворил! Никто не смог бы достоверно просчитать реакцию Британской империи на убийство премьер-министра! И это в самый разгар противостояния России и Британии! Чудо, что не дошло до открытой войны! А то, как ты красиво дал уйти в Японии главному фигуранту, которого было бы логичней взять живым и с пристрастием порасспросить! Сейчас бы мы, глядишь, располагали достоверной информацией из первых рук, а не гаданием на кофейной гуще занимались! Теперь из-за твоей несдержанности, ну что тебе стоило потерпеть до свадьбы, по дворцу поползли слухи. Ну, конечно, во всем виноват лакей Акакий Абвалкин, камердинер Николая Николаевича и сам великий князь Николай Николаевич собственной персоной.
Я, чувствуя, как горят от стыда уши, низко опускаю голову. Что же он меня так? Как щенка? Как щенка… Ведь в той жизни мне 42 года было, я три войны прошел… Опытный ведь человек! Но, видимо, опыт не тот, и оказываюсь я именно что щенком против генералов этих грушных. Действую на импульсе, о последствиях не думаю…
А Шенк уже заканчивал свою обличительно-воспитательную речь.
— Так выкристаллизовывается основное обвинение против Ники как наследника престола: отсутствие выдержки и неспособность к взвешенному анализу ситуации! Император, несомненно, любит и ценит своего сына, но убийство напоказ, чтоб знали, по пустяковому случаю, наверняка перевесит чашу весов.