Корона кошмаров
Шрифт:
Она вспомнила, как лежала в том логове, когда над горой бушевал гром. Она помнила пушистые лапы и хвосты, горячее дыхание и сияющие глаза. Она помнила, как странные голоса говорили в ее голове на языке, не похожем на смертный язык. На языке без слов. Она забыла.
Она отвернулась, села у входа в логово, смотрела на долину внизу. Солнце садилось на западе, вскоре ей придется отыскать место для ночлега. А пока она просто сидела и смотрела, разум опустел, сердце едва стучало.
А потом она склонила
— Почему? — прошептала она. Она ощущала соль во рту, жалящую язык. — Почему, Ларанта? Почему ты оставила меня? Почему?
Ответа не было. Как он мог быть? Ларанты уже не было. Ее забрало Прибежище. Ее ждали вечные мучения. Айлет была тут, ее тело было целым, а дух — пустым. Ее сердце исказила боль так, что оно уже никому не пригодилось бы.
— Я говорила, что нас не разлучат, — прошептала она. А потом откинула голову и закричала небу, ее голос звенел над камнями и падал в долину внизу. — Почему ты не взяла меня с собой? Почему бросила меня?
Ее голос отражался эхом. Где-то слева взлетела птица, испугавшись внезапного шума. А потом все затихло.
Айлет склонила голову. Она стиснула зубы до боли в челюсти. А потом всхлипы вырвались из оскаленного рта, слезы капали на камни у ее ног. Она не плакала с первой ночи потери. Эти слезы были другими. Те слезы были безумным отрицанием, горячие и гневные. Эти… эти слезы были горькими. Каждая причиняла боль, пока они текли по ее щекам. Слезы отчаяния.
«Госпожа».
Рычание в воздухе, далекое, как буря.
Воспоминание. Просто воспоминание. Одно из многих в ее голове, тут, в этом месте воспоминаний.
«Госпожа».
Айлет покачала головой, убрала капюшон на плечи, сжала короткие волосы и потянула, словно могла вырвать тот голос из разума. Но он остался. Тихий, далекий, настойчивый.
«Госпожа».
«Ларанта», — она подняла голову. Тень была перед ней в угасающем свете солнца. Не простая тень. Это не могла быть Ларанта, ведь Ларанта всегда была тьмой, получившей облик, но это… была не тьма. Не тень. Не свет. Яркая, невидимая, но присутствующая.
Айлет протянула ладони. Лицо было перед ее лицом, нос к носу. Лицо было до боли знакомым, но при этом неизвестным. Ее смертное восприятие ничего не замечало, но ей казалось, что под пальцами была мягкая шерсть. Она смотрела в глаза, яростные, жуткие и красивые, полные любви. И за теми глазами, за бесформенной картинкой была почти ослепляющая аура. Песня. Айлет не могла смотреть туда. Ей приходилось отводить взгляд, чтобы не рисковать.
Она посмотрела на лицо перед ней.
«Госпожа. Я люблю».
Айлет моргнула…
Она сидела на камнях у пустого логова волков. Солнце село, звезды сияли над ней. Полумесяц двигался среди них как маленькая лодка среди огромного черного океана.
Айлет покачала головой, встала и огляделась. Как долго она сидела там? Она уснула? Это ей приснилось?
Она посмотрела на свою ладонь, сжатую так плотно, что ногти впились в ее кожу. Она с трудом разжала пальцы. В ее ладони была блестящая шерсть, которая мерцала в свете звезд, а потом растаяла.
Она точно устала. Или проголодалась. Или заболела. Она сходила с ума от горя и одиночества. Или, может…
Она уловила движение.
Инстинкт пронзил вены Айлет, она повернулась, заняла защитную стойку, ладонь потянулась к ножу. Что-то появилось внизу, скользило среди деревьев, вышло из сумрака под тусклый свет. Силуэт был длинным, низким, подтянутым. Волк.
Сердце Айлет колотилось, но не от страха. Она медленно выпрямилась, ладонь еще лежала на рукояти ножа, но ее пальцы расслабились. Она ждала.
Волк сделал еще пару шагов и замер. Он поднял голову, навострил уши.
«Это ты?».
Голос появился в ее голове. Она знала этот голос, язык без слов, песня с низким рычанием.
Она охнула и шагнула вперед.
— Роторо?
Волк склонил голову и тихо заскулил.
Айлет пробежала по камням и склону, быстро миновала расстояние между ней и волком.
— Роторо! — закричала она. Воспоминания вспыхивали в голове — ее сестра-волчица, единственная из стаи, у кого была черная шерсть их матери. Волчица высоко подняла голову. Лунный свет показал, что ее голова уже не была черной, она побелела, возраст затуманил ее золотые глаза. Она сверкнула зубами, рыча, но не от гнева.
Айлет тут же опустилась на колени перед большой старой волчицей. Она не мешкала, обвила руками черную растрепанную шею. Это было так знакомо, она тысячу раз делала это с Ларантой, но всегда в разуме. Она давно не обнимала так физическое существо.
«Сестра, — пропел голос в ее голове. — Моя маленькая смертная сестра. Где моя другая сестра? Где Ларанта? Я слышала ее голос на высоте, пришла охотиться на нее, на тебя. Она не с тобой?».
Айлет покачала головой, ее лицо все еще прижималось к шерсти. От нее пахло хвоей, кровью и волком. Пахло домом.
— Ларанты больше нет, — сказала она.
«Говори со мной на нашем языке, сестра, — сказала Роторо. — Или ты не помнишь, как?».
— Это было так давно, — прошептала Айлет. Она отодвинулась и посмотрела на Роторо, в туманные глаза на дух внутри. — Мне так жаль, Роторо, — сказала Айлет. — Прости, что оставила тебя. Прости, что меня не было так долго.
«Так долго? — Роторо склонила старую голову. Ее тело вдруг опустилось к земле, грудная клетка содрогалась от тяжелого дыхания. — Что такое время, маленькая сестра, для духов, как мы?».